Она подалась вперед, пылко положив руку на колено Пуаро.
— Джон, — сказала она, — просто… святой. Иногда я страшно за него боюсь.
Я подумал, что, назвав Фрэнклина святым, она немного переборщила, но Барбара Фрэнклин продолжила с сияющим взором:
— Он сделает все… пойдет на любой риск… ради расширения горизонтов человеческого познания, Как прекрасно, верно?
— Конечно, конечно, — быстро заверил ее Пуаро.
— Вы знаете, иногда, — продолжила миссис Фрэнклин, — я по-настоящему за него нервничаю. Он же ни перед чем не останавливается. Вот сейчас экспериментирует с этим ужасным бобом. Я так боюсь, что он начнет ставить опыты на себе.
— Разумеется, он примет все необходимые меры предосторожности, — заметил я.
Она покачала головой со слабой горестной улыбкой.
— Вы не знаете Джона. Вы когда-нибудь слышали, что он сделал с новым газом?
Я покачал головой.
— Они хотели узнать свойства какого-то нового газа. И Джон вызвался опробовать его на себе. Закрылся в резервуаре, кажется, на тридцать шесть часов… измерял пульс, температуру и дыхание… чтобы посмотреть, какими будут последствия и одинаковы ли они для животных и для людей. Такой ужасный риск, как потом сказал мне один профессор. Он запросто мог умереть. Но такой уж Джон человек — совсем не обращает внимания на собственную безопасность. Наверное, быть таким просто удивительно, верно? Я бы никогда не набралась храбрости.
— Да, в самом деле, нужно быть очень мужественным человеком, — согласился Пуаро, — чтобы хладнокровно решиться на подобное.
Барбара Фрэнклин сказала:
— Да. Знаете, я ужасно им горжусь, но в то же время и нервничаю. Потому что, видите ли, морские свинки и лягушки годятся лишь до определенного уровня исследований. Потом нужно исследовать реакцию человека. Вот почему я так боюсь, что Джон возьмет и введет себе этот мерзкий боб для испытания, и произойдет нечто ужасное. — Она вздрогнула и покачала головой. Но он только смеется над моими страхами. Знаете, он просто святой.
В этот момент к нам подошел Бойд Кэррингтон.
— Привет, Бэбз, ты готова?
— Да, Билл, жду тебя.
— Надеюсь, ты не слишком утомишься.
— Конечно. Сегодня я чувствую себя лучше, чем когда-либо.
Она встала, озарила нас прелестной улыбкой и пошла по лужайке в сопровождении Кэррингтона.
— Доктор Фрэнклин… современный святой… хм, — заметил Пуаро.
— Смена взглядов, — отозвался я. — Но, думаю, это в ее духе.
— Что в ее духе?
— Пробовать себя в разных ролях. Вчера — непонятая, лишенная заботы жена, завтра — готовая к самопожертвованию, страдающая женщина, которая страшится обременить человека. Сегодня поклоняющаяся перед мужем супруга. Вся беда в том, что она всегда слегка перебарщивает.
