После обеда, к моей досаде, Аллертон и Джудит исчезли в саду. Я посидел немного, слушая разговор Фрэнклина и Нортона о тропических болезнях. Нортон был сочувствующим и заинтересованным слушателем, даже если и плохо разбирался в теме беседы.
Миссис Фрэнклин и Бойд Кэррингтон разговаривали в другом углу комнаты. Он показывал ей какие-то образцы то ли занавесок, то ли кретона.
Элизабет Коул сидела с книгой и, казалось, полностью была ею поглощена. Я решил, что она немного смущалась и чувствовала себя как-то неловко в моей компании. Наверное, в этом не было ничего неестественного, если учитывать ее дневные исповеди. Мне все-таки было жаль, что так получилось, и я надеялся, что она не раскаивается, что доверилась мне. Я бы хотел дать ей честно понять, что с уважением отношусь к ее признаниям и никому их не передам. Однако она не дала мне шанса. Посидев еще немного, я встал и поднялся к Пуаро.
У него был полковник Латтрелл, который сидел в круге света, льющегося из маленькой электрической лампы.
Он говорил, и Пуаро слушал. Думаю, полковник больше обращался к самому себе, нежели к нему.
— Я так хорошо помню… да, это было на охотничьем балу. На ней было платье из белой ткани, кажется, ее называют тюль. Оно прямо-таки плыло вокруг нее. Она была такой хорошенькой девушкой. Видя ее, я начинал смущаться. И я сказал себе: «На этой девушке я женюсь». И, клянусь Юпитером, я добился ее руки. Ох, как же очаровательно она себя вела… Дерзила, знаете ли, и веселая была, и ответ у нее всегда на все находился. Никогда не смалчивала, черт бы ее побрал.
Он хихикнул.
У меня перед глазами появилась эта сцена. Я смог представить себе Дэйзи Латтрелл с юным дерзким лицом и острым языком… такую тогда очаровательную и грозящую превратиться с годами в сварливую старуху.
Но ведь сегодня вечером полковник Латтрелл думал о той юной девушке, о своей первой любви. О своей Дэйзи.
Я снова устыдился за то, что мы говорили всего несколько часов назад. Конечно, когда полковник Латтрелл, наконец, отправился в постель, я выпалил Пуаро все начистоту.
Он выслушал меня очень спокойно. Мне ничего не удалось понять по выражению его лица.
— Так вот, значит, что вы думали, Хастингс… что выстрел был преднамеренным?
— Да. Сейчас я стыжусь…
Пуаро отмахнулся от моих нынешних чувств.
— Эта мысль появилась у вас сама или кто-то на нее навел?
— Аллертон сказал что-то в этом роде, — возмущенно заметил я. — Конечно, подобные мысли в его духе.
