И, наконец, третья классическая задача, которая была решена Петром I, — это создание им полноценного и полновесного рубля талерового достоинства и высокой пробы. Только одно это событие, продолжавшееся при жизни Петра в течение 25 лет (1701–1725), в экономическом и моральном отношении подняло государство и личность на ступень общественной независимости, в отличие от предыдущих русских царей с их переплавом любекских талеров в русскую серебряную копейку. В этом плане Петр I оставил позади себя по значимости проведенной денежной реформы и будущего победителя Аустерлица — Наполеона, который ввел пятифранковую серебряную монету, но, чтобы ее внедрить в сознание народа, ему потребовалось в одну из монет запечатать шелковый вексель об обязательстве его правительства заплатить владельцу миллион франков (Монета не найдена. Обязательства правительства Франции сохраняются!).
Тем самым Петр I не мельчил русскую монету, но укрупнял ее. Все, что делается гомужами сейчас, — это антипетровская эпоха, скорее всего, это эпоха не русская, она сходна с эпохой Наполеона III. Все наоборот. От звезд к терниям. Ура!
А не российский ли сейчас мир гноится и живет вещественным чувством бесчисленных «измов», которые сменили сонный дух забвения коммунизма на жалкие туловища постсоциализма — смердящего классового врага! Когда личные естественные надобности современных ораторов, произносимые без направления к людям, не имеющие вопросов и предложений, не говоря о способе их решения, а выражающие лишь сомнение и желание исполнять нашу жизнь по чужому записанному замыслу полной перепланировки и благоустройства, когда «измы» теплым, тихим, лукавым покоем обволакивают тела бывшей босоты — советских людей, есть одно лекарство для России — терпение.
Отсутствие этого лекарства на окраинах Великой и Неделимой России, где праздновал свой рай «дюфцит с заднего кирильца» от непростого, «как простой инженер, а от товароведа, директора магазина, от завсклада», — есть кровь, есть нацизм, а не нация и национальность, есть отрицание государства как Господом дарованной Благодати. Не за этот ли «дюфцит» райского времени расплачиваются сейчас Армения, Грузия, Азербайджан, вспоминая в лице своих лидеров теплые времена старческого ареопага маршала Брежнева? Не об идеалах ли ницшеанского Сверхчеловека в мусульманских одеждах ратуют иные господари наших южных окраин?
Идеалы часто цитируемого Ф. Ницше... Дело в том, что Ф. Ницше более гениальный поэт и эстет, чем философ. Его самобытность — это самобытность философского образа. Поэтому он силен в области критики философских систем. Его незабываемая критика христианства в работе «Я антихристианин» свидетельствует об этом в полной мере. И поэтому он всегда впереди воинствующего материализма, т.е. ленинизма. Об этом в первую очередь забывают его критики «партийного образца». Но Ф. Ницше — творец идеи Сверхчеловека. И за это его нужно только хвалить «болоту». Ведь это и есть секуляризованная идея безбожия Человека и его всемогущества. Но за идею же Сверхчеловека все человечество должно благодарить этого сильного и слабого философа. Он открыл путь личности, сделал ее той бесконечной силой, которой нестрашно одиночество и которая в своем индивидуализме способна на интеллектуальный порыв. Есть и еще одна важная особенность полезности этой философии для становления молодого поколения. Отвлекаясь от могущества сверхчеловека, личность путем отрицания приходит к самоуничижению, и это и есть начало Сверхчеловека к исполнению Нагорной проповеди Спасителя. Невозможно «сузить личность», но путем «творческого энтузиазма» Сверхчеловека можно поднять на высоту, с которой смирение есть путь самозащиты Сверхчеловека от разрушения, и в этом смысле докторская диссертация патриарха Сергия является синкризой между идеей Сверхчеловека как культа христианства и идеей стяжания вечной жизни при физическом существовании Человека. В последнее время это почему-то стало называться «сергианством».
