.
Я спросила его, думал ли он о том, почему у него такие трудности в установлении близких отношений.
«Моя мать. Она одержима идеей женить меня. Ей восемьдесят один год, у неё безбедная жизнь и целая компания подруг, но я думаю, что она целыми днями озабочена моей личной жизнью. Я её искренне люблю, но терпеть не могу проводить с ней время именно из-за этого. Она живёт ради моего счастья, буквально душит меня своей заботой. Никак не могу стряхнуть с себя эту женщину. Она постоянно советует мне, как мне жить.., как делала это всегда. Я хочу сказать, что, будь её воля, она бы дышала вместо меня».
Последняя фраза Джонатана это прекрасное описание симбиоза, «слияния». Его мать так прочно вплелась в его жизнь, что не различала, где кончалась она и начинался он. Джонатан пытался избавиться от этого удушающего контроля, и поэтому бунтовал и отвергал всё, что предлагала ему мать для его жизни, даже то, что и сам он мог бы желать, как, например, брак.
Я сказала ему, что, возможно, он был так занят бунтом против матери, что не в силах был рассмотреть свои собственные желания. Для него не поддаваться на уговоры матери стало настолько важным, что он отказывался от любых отношений с женщинами, которые, по его же словам, были ему необходимы. Ведя себя таким образом, он поддерживал иллюзию личной независимости, хотя было ясно, что потребность в бунте сильно превосходила его способность к свободному выбору.
Я утверждаю, что эти бунты вредны. Если капитуляция это одна сторона монеты, то бунт против контролирующих родителей её другая сторона. Существует здоровый бунт, который представляет собой активное осуществление выбора, подпитывает личностный рост и индивидуальность. Вредный бунт представляет собой реакцию на контроль со стороны родителей, в которой средства оправдывают неудовлетворительную цель. А это чрезвычайно редко идёт нам на пользу.
Один из участников терапевтической группы выразил однажды мнение, что так как его родители умерли, то они не могли больше контролировать его.
– Они-то может и умерли, но в твоей голове, дорогой, они живы! – возразила другая участница группы.
Как вредный бунт, так и капитуляция могут продолжаться долгое время после смерти контролирующих родителей.
Многие думают, что со смертью контролирующего родителя, они как будто выходят на свободу. Но психологическая пуповина может тянуться не только с одного континента на другой, но и из загробного мира в наш мир. Я видела сотни взрослых людей, которые продолжали сохранять несломимую верность требованиям и негативным посылам своих родителей многие годы спустя после смерти последних.
