— Нам надо уходить, — сказал он, вновь ударяя тяжелой ладонью по перилам. — Я батю с брательником привел, думал, они помогут с Козырем разойтись миром.
— Вот это вы зря, Григорий, — неожиданно мирно вздохнул тип. — Я уверен, что Козырь не причинил бы вам вреда. Да и сам способен успокоить его и помирить с вами.
— Вы? — В голосе Григория послышалось изумление. — Вы с ним знакомы?
Тип неопределенно улыбнулся, качнул головой:
— Было время. Знал я Митеньку совсем молодым и глупым. Да и должок за ним остался с той поры. Думаю, управу я бы на него нашел.
— А чего же тогда через меня на него вышли?
Тип стер улыбку с лица, покачал головой.
— Задержитесь на пару минут здесь, Григорий. Я спущусь первым и поговорю с Козырем. А потом уж и вы идите. Меня не окликайте. Встретимся с вами на старом месте через два дня.
Тип кивнул и направился к лестнице, но на полпути встал. Чуть повернул голову и уже другим, доверительным тоном сказал:
— И примите добрый совет — умерьте профессиональный пыл своего отца. Сейчас полиция и жандармерия устроят облавы. Будут хватать всех подряд. Легко попасться к ним в руки. Возьмите паузу…
И, не слушая ответа Григория, пошел вниз.
Расторопный половой принес неоткрытую бутылку водки вместо графина, а потом и вторую порцию закуски. Пока он расставлял тарелки, Гоглидзе быстро подменил бутылку своей, спрятанной за пазухой. Но в последний момент половой, резко развернувшись, зацепил бедром руку ротмистра, и тот едва не выронил подменную бутылку. Чертыхнувшись, он выставил ее на стол и цыкнул на полового. Тот что-то виновато пролепетал и убежал.
— Ишак! — вполголоса ввернул Гоглидзе, зыркая по сторонам.
— Никто не заметил, — успокаивающе сказал Белкин. — Да и не смотрит никто. Ну что, командир, выпьем горькой родниковой?
Поручик подмигнул, ловким движением сдернул пробку с бутылки и разлил по рюмкам «водку», набранную еще утром из колодца. Потом подхватил свою, чуть приподнял и одним махом опрокинул ее в рот.
Белкин и Щепкин повторили его жест, капитан еще успел глянуть в сторону Дианы. Та что-то шептала одному из франтов, но смотрела при этом на Щепкина. И глаза у нее были шальные.
Прохладная вода смочила горло, оставив какой-то травяной привкус. Щепкин сыграл «первый выдох», подцепил вилкой небольшой огурчик с тарелки и схрумкал его. Хотел было достать часы, но вовремя спохватился. Какие часы у рабочего?
— Ну вот и ладненько, — промолвил Белкин, тоже доставая огурчик. — Прошло дело…
