…Павел Семенин, больше известный как Паша-Гусь, шнифер, вор со стажем, без особой охоты ковырял вилкой в тарелке и угрюмо посматривал по сторонам. Взгляд чаще уходил направо, где за большим столом сидел Козырь. Видеть эту противную рожу Гусь не хотел, но что поделать, раз этот оребурок сидит так близко. Не уходить же самому! Это будет урон его авторитету, который Гусь зарабатывал с четырнадцати лет.
— А чего это Козырь своих дружков за стол не посадил? — прогудел над ухом густой голос. — Брезгует, что ли?
Гусь повернул голову. Его сын Мишка, давно уже заслуживший кличку Храп, тоже шнифер и городушник, обогнавший батю ростом, но, к сожалению, не умом, удивленно смотрел на отца, теребя ухо. Старая привычка, ставшая приметой Храпа, по которой его уже вычисляли и свои и чужие. Сколько раз говорил ему Гусь — не трожь ухо! Ан нет, денек погодит и опять начинает. Эх-х, недотепа! Но своя кровь, родная.
— Стережется он, — пояснил Гусь вполголоса. — Два дня как ювелира грохнул.
— Тогда грохнул, а сегодня гуляет? Лягашей не боится? Смелый какой.
Гусь одобрительно кивнул, сынок-то не совсем уж простачок. Соображает.
— Может, уйдем, батя? — продолжил Храп. — А ну как легавые нагрянут?!
— Нельзя, — с досадой протянул Гусь. — Да и Гришка просил… Куда он пропал-то?..
Храп завертел головой, ища взглядом брата.
— Он же во второй зал пошел. С кем-то говорить хотел.
— С кем-то!.. Притащил нас сюда, сам ушел. Да еще Козырь. Ладно… — Гусь высмотрел полового, поймал его взгляд и кивнул.
Тот, ловко огибая столики, бросился вперед. Когда зовет Гусь, к нему бегут на полусогнутых.
— Подай жаркое и рассчитай нас. Но тихо, чтобы без шуму, понял?
Половой кивнул, едва шевеля губами, вышептал:
— Не извольте-с…
Гусь вновь покосился в сторону соседского стола и вдруг озлился и на Козыря, и на шум в зале, а пуще того на младшого сынка Гриню, хитрости коего поставили Гуся в глупое положение.
…Зал на втором этаже был куда как меньше, зато обставлен богаче и выглядел солиднее. Никаких общих столов, только отдельные кабинки, а по периметру шитые покрывала. Свет давали светильники, вставленные в стены, оттого верхний зал был окутан легким полумраком, как в дорогих борделях.
По идее здесь должны были отдыхать и вкушать пищу купцы да дворяне из богатых. Да только эта публика сюда заглядывала редко, а честно говоря — никогда. Поэтому верхний зал занимали то представители какой-нибудь партии, то мелкие торгаши, ухватившие куш, а уж совсем редко лихие налетчики, рисковавшие своим появлением здесь и тем самым показывающие смелость и отвагу.
