В толпе сновали официанты с подносами; Грисселу, как и другим гостям, предложили шампанского. Бенни пристально посмотрел на золотистую жидкость, на пузырьки, которые лениво поднимались вверх, и ощутил внутри жажду, непреодолимое желание выпить. Он с трудом взял себя в руки и помотал головой. Нет уж, спасибо…
Двести двадцать семь дней без спиртного. Наверное, надо пойти и взять себе газировки или сока — лишь бы не стоять столбом в море избранных. Он здесь чужой, в отличие от Алексы… Она-то дома, в своей стихии, она сияет!
Господи… Что он здесь делает?!
* * *
Когда Алекса познакомила его со знаменитым бас-гитаристом Скалком Яубертом, ему чуть не стало плохо.
— Скалк, познакомься, это Бенни Гриссел, он тоже играет на бас-гитаре, — представила его Алекса, и он почувствовал, что краснеет. Протянул дрожащую руку:
— Рад с вами познакомиться, для меня чертовски большая честь… — Голос охрип от волнения, и он мысленно обозвал себя болваном. Как он ни крепился, с губ все же слетело бранное словечко!
— А, наш человек! Большое спасибо, что пришел, брат, это для меня большая честь, — непринужденно и беззаботно ответил Скалк Яуберт, и от его голоса страхи Бенни мгновенно улетучились, он успокоился. Скалк сделал ему немыслимый комплимент, назвав «братом». Гриссел воспрянул духом и, еще больше радуясь улыбке Алексы, нашел в себе мужество вступить в беседу с самими Тёнсом Йорданом и Антоном Ламуром. Он спросил их, как шла работа над альбомом «Холодный огонь». Потом и вовсе растаяв от их великодушия, поинтересовался, когда же они запишут как полагается «Долину Хексривирваллей».
— Она того заслуживает!
Напряжение потихоньку отпускало его, он начал запросто общаться с гостями, широко улыбаясь и недоумевая, из-за чего так психовал. Звезды — такие же люди! Он почти гордился собой… И вдруг Алекса дернула его за руку. Обернувшись, он увидел, что рядом с Антоном Госеном стоит сама Лизе Бекман! Оба улыбались ему дружелюбно и как-то по-свойски. Бенни сразу показалось, что все вокруг стихло. Окружающий мир словно обезлюдел. Мозги у него совершенно отказались работать, сердце бешено колотилось. Как во сне он пожал руку высокой красавице блондинке и сам не понял, как в наступившей тишине с его губ слетело восхищенное:
— …твою мать!
И тут же в нагрудном кармане куртки зазвонил мобильный телефон. Он застыл на месте, как примороженный. Едва слышный внутренний голос требовал: «Сделай что-нибудь!» Бенни выпустил руку Лизе Бекман и, сгорая от стыда и унижения, промямлил:
