Отрывистый смех женщины и мужчины, донесшийся из королевской спальни, заставил Беннета вздохнуть с облегчением. Теперь уж недолго. Он знал, что король любит посмеяться со своими дамами, но лишь после того, как более серьезное дело, творимое в монаршей постели, себя исчерпало.
Чиффинч, должно быть, понял по приглушенному хихиканью, что ему скоро предстоит провожать герцогиню Портсмутскую в ее апартаменты. Он выпрямился и протер рукавом сонные глаза. Старику было уже за семьдесят, и он, королевский кастелян, числился среди тех немногих, кто, как и Беннет, лично ходил с докладом к королю. Беннету всегда казалась подозрительной ситуация, когда он не мог силой, уговорами или звонкой монетой заставить того или иного придворного выдать дворцовые тайны. К несчастью для Беннета, благодаря неуемному распутству короля Уильям Чиффинч уже сколотил немалое состояние, беря взятки от каждой герцогини, актрисы или уличной девки, которая поднималась по тайной лестнице в монаршую спальню.
Легкое покашливание предупредило Чиффинча о появлении молодой дамы, и он быстро распахнул двери перед выходящей из спальни Луизой де Керуаль. Она выплыла в облаке из бледно-голубого шелка, в искусном беспорядке спадавшего с ее плеч. Полное детское личико выглядело довольным и самоуверенным. Чиффинч низко поклонился поклоном придворного, спрятав неожиданно появившуюся лукавую улыбку. С Луизой иногда путали Нелл Гвин, другую фаворитку короля. Беннет совсем недавно слышал, как Нелл резко одернула смущенного кавалера, воскликнув: «Будьте же вежливы, мой добрый сэр. Я шлюха протестантская».
Кивнув Чиффинчу, Беннет вошел в спальню и поклонился. Король уже сидел за конторкой у кровати, бумаги и свитки валялись на ней в форме пирамиды, а туфли и парик все еще лежали на стуле напротив.
— Генри, — позвал король и сделал знак, чтобы тот подошел ближе, — надеюсь, я не заставил тебя долго ждать?
Беннет оглядел комнату, останавливаясь взглядом на каждых из множества тикающих вразнобой часов так, что казалось, будто он их видит впервые, и ответил с приятным выражением на лице:
— Вашему величеству известно, что все мое время принадлежит ему.
Король скептически скривил свои полные губы в улыбке и тяжело откинулся на спинку кресла.
— Они обидели нас, Генри.
Услышав словечко «нас», Беннет тут же насторожился.
— Вся наша работа, — продолжал Карл, — пойдет прахом, потому что парламент желает изображать скупого мужа, когда я, точно жена, умоляю его раскошелиться. Говорю тебе, я просто уничтожен.
