— Сумасшедших, которые входят сюда, становится все больше, — проворчал директор. — Могу вам сказать, что они оставляют свое помешательство в нашей раздевалке и забирают его с собой, выходя отсюда. Вот так! Я уже много лет добиваюсь, чтобы власти обратили внимание на эту и другие подобные проблемы, но на администрацию в этом отношении нельзя полагаться.
— И этот вопрос еще не скоро будет решен, — добавил Карим.
— Я не заставлял вас сказать это! — огорченно ответил директор.
Затем он встал и положил на коробку свою костлявую руку.
— Вы желаете забрать его вещи?
— Да, — подтвердил Карим. — Никогда не знаешь, что может случиться. Мы хотим разобраться в его умственном и душевном состоянии.
— Если вы позволите, я скажу кое-что, — вступил в разговор Лоннон. — Он был очень послушный заключенный. Даже примерный. Это правда. Но иногда он вызывал у меня страх. Я его опасался.
— И были правы! — заметил де Пальма. — Можно посмотреть на его камеру?
— Разумеется, можно, — согласился директор. — Лоннон проведет вас туда. Она еще не занята: в этой тюрьме нет перенаселения.
Наружная дверь тюремного корпуса вела в большой проход с глинобитным полом, образованный двумя крепостными стенами. Слева и справа стояли башни, напоминавшие по форме надстройки военных кораблей, и на верху каждой башни была стеклянная клетка. Охранники с винтовками в руках время от времени наклонялись над длинной мрачной дорожкой, которая шла между двумя параллельными стенами укреплений и кольцом сжимала тюрьму.
Затем — вторая дверь, в точности такая же, как первая — толстая, серого цвета. За ней — огромный двор и белые современные здания, трехэтажные, с решетчатыми окнами, похожие на солдат, стоящих по стойке «смирно». Немного в стороне — тюремная больница, в которой заключенные Бюффе и Бонтан убили охранника и медсестру. Справа — большой келейный корпус аббатства, который признан историческим памятником. Теперь в нем находятся тюремные мастерские.
— Мы почти на месте, — произнес Лоннон и указал рукой на одно из белых зданий.
Перед ними открылась застекленная дверь, дополненная засовами и толстой решеткой. Тюремный корпус был очень чистым. Стены недавно были выкрашены в два цвета — тусклый белый и бледно-голубой. На втором этаже была площадка, с трех сторон огороженная решетками, а четвертая сторона была обращена к больнице. Справа проходил длинный коридор, куда выходили двери камер. Он был разделен на части решетками. При проходе через каждое сито этой просеивающей системы надзиратель, не сводя глаз со своей связки ключей, ждал, пока решетка будет разблокирована. Запах слезоточивого газа в этом замкнутом пространстве был еще сильнее.
