— Короче говоря, — продолжал Лежандр, — нас просят координировать поиски, которые будут вести полиция и жандармерия на территории, подведомственной Марсельскому региональному управлению уголовной полиции. На данный момент нет никаких следов. Я жду полное досье на Отрана, которое мне пришлют с минуты на минуту — И комиссар торжественно повернулся к Барону: — Я буду рад, если ты добавишь еще что-нибудь, Мишель.
Вместо ответа, де Пальма продекламировал:
Отец, Агамемнон! Твой день настанет.
Как время вечно течет со звезд,
Так прольется на твою могилу кровь из сотни горл.
Потечет, как вино из опрокинутых амфор,
Кровь закованных в цепи убийц.
Как река в половодье, могучим потоком
Их жизнь утечет.
Наступил рассвет. Тома Отран устал. Дорожка, по которой он шел, закончилась в одном дворе, возле ничем не украшенных стен большого дома, на которых облупилась штукатурка. Несколько ящиков с вечнозелеными растениями на балконах верхних этажей — единственных, на которые падали скупые лучи парижского солнца, — делали эту картину чуть менее мрачной. Он очутился на улице Фоли-Мерикур. Здесь на первых этажах все помещения были заняты магазинами и мастерскими ремесленников. Двор был загроможден картонными коробками и упаковками из полистирола.
Тома сел между двумя большими контейнерами для мусора и закрыл глаза.
Под сводом правой стопы начались толчки, они превратились в неуправляемые волны дрожи, от которых тряслась вся правая нога. Потом то же произошло с левой ногой. Затем начались судороги в мышцах. Отрану казалось, что он весь состоит из узлов, да еще и связан ремнями.
Ему надо выспаться, переодеться и исчезнуть, подумал он. Ночь в Париже высосала из него все силы.
Здесь слишком много полицейских, десятки патрулей, особенно в кварталах, где есть хорошее освещение и деньги.
Новый приступ. На этот раз он словно штопор сверлил ему внутренности. Сердце Отрана забилось чаще, потом замедлило ход, как неисправный мотор, и снова заработало с полной скоростью. Это сказывалось побочное действие успокоительных, которые ему давали в сумасшедшем доме.
В щелях между блестящими камнями мостовой росли чахлые кустики травы. Они сумели здесь выжить. Он должен стать похожим на эти живые соломинки, зажатые во вредном для них мире, — сопротивляться, найти в том, что ничтожно, силы для существования.
Тома встал и вернулся на улицу Фоли-Мерикур. И увидел мужчину с такой же фигурой, как у него, который поворачивал на улицу Оберкампф. Мужчине было лет сорок. А одет он был как молодой — в джинсы, куртку и кроссовки. Мода за те шесть лет, которые Отран провел в заточении, совершенно не изменилась. Отран дал ему пройти еще метров пятьдесят и пошел по следу. Мужчина остановился перед банкоматом.
