— Произошло то, что кто-то ускользнул у нас из рук. Такое с нами бывало сотни раз. Я надеюсь, что этот раз был последний: я больше не работаю в полиции, а ты тоже уходишь на пенсию через три недели.
— Тот, кто сейчас убежал, знает, что сегодня пятница и никто не охраняет это место. И этот человек — убийца..
— Кто тебе сказал, что он убийца?
Де Пальма тяжело вздохнул:
— Никто. А ведь и в самом деле — никто не говорил.
Местр не мог видеть глаза своего друга, но чувствовал, как сильна его досада, и решил его чем-нибудь порадовать.
— Послушай, ты не против прогулки на автомобиле? Я завтра выведу «Джульетту» специально для тебя.
— А куда мы поедем?
— Сюда, тупица, проверить кое-что. Ты мне всегда говорил, что прекрасно ныряешь.
— По сравнению со мной групер [15]плавает как топор.
За ночь мистраль покинул город. Возле узкого конца Бухты Чуда сильная волна окатила и залила «Джульетту» Местра. Ева, одетая в желтый дождевик, не сводила глаз с зубчатой линии берега и с рифов, которые море забрызгивало грязью. Де Пальма время от времени ронял несколько слов о береговых ориентирах и мысах, которые медленно скользили мимо машины. С этими местами у него были связаны семейные воспоминания.
Ему скоро должно было исполниться пятнадцать лет. Дед, если восточный ветер был не очень сильным, брал его с собой на рыбалку возле Риу и Плана. Мишель управлял лодкой и по приказу деда должен был в нужный момент выключать ее двигатель марки «Бодуэн». Потом старик вставал в центре их суденышка, раскидывал руки в стороны под прямым углом и выпрямлял шею. Какое-то время он стоял так, полузакрыв глаза, а потом говорил:
— Греби еще, Мишель!
И правая рука деда указывала на мыс Моржиу так же верно, как указал бы радар.
— Еще чуть-чуть.
Это означало «один взмах весла и не больше». Гребок — и левая рука деда оказывалась точно на одной линии с островками Империо.
— Стоп! Забрасываем!
Лески быстро разматывались, соскальзывая с пробковых пластинок. И каждый раз улов оказывался чудесным. Дед де Пальмы пятьдесят лет плавал по всем морям мира, бывал во всех заливах и на всех рейдах, и для него лучшими часами жизни были те, которые он проводил на воде. Внук относился к нему с почтением, потому что у деда маленькие глаза, как у всех, кто долго смотрел на океан, а по лицу деда можно прочитать о южных широтах больше, чем в любой книге.
— Ты замечтался, Мишель!
Это сказала Ева. Она догадалась, что ее мужчина опять затерялся в мире воспоминаний, куда она не могла проникнуть.
