Джейк слушал достаточно внимательно, чтобы в нужный момент сказать:
— Во дает…
— Ну! — ответил Джонни. — К счастью, его голова находилась в таком месте, что мне можно было не беспокоиться о том, как он воняет.
— Ты хоть помыться потом не забыл?
— Спрашиваешь! Слушай, а у этих парней туалет-то! — Джонни махнул головой в сторону заднего стекла — туда, где вот-вот должен был скрыться из виду Олдэм. — Джунгли на хрен какие-то!
Такси завернуло за здание «Дейли экспресс», и Джонни поинтересовался, что Джейк думает о Кевине Доннелли. Когда Джонни уходил со станции, заработав достаточно, чтобы оплатить услуги видеозаписи, парень все еще работал.
Джейк пожал плечами. Просто несчастный мальчик.
— А чего он с нами сегодня не поехал? — спросил он. Настала очередь Джонни пожать плечами.
— Привык жить только так и не представляет, что бывает что-то другое. Не знаю… Может, когда я его позвал, он не поверил, что я всерьез. А может, ему просто нравится зарабатывать деньги.
— Может быть, — кивнул Джейк. Интересно, сколько заработал Джонни на этом дельце с кассетами? У него-то самого была одна десятка с мелочью — не хотелось бы, чтобы это стало помехой его веселью. — Он, кстати, говорил, что встретил какого-то знакомого, которому тоже нужно кое-что переписать.
— Какого еще знакомого?
— Не знаю… Друга или постоянного клиента — что-то вроде того. Я сказал ему, что мог бы это устроить — за определенную плату.
— Ты уверен, что там не будет ничего незаконного?
— Ну, вряд ли он решил переписать фильм «Бэмби», правда?
— «Белоснежка и семь сексуальных гномиков».
— «Тысяча и одно феллацио».
Машина скользила вдоль южной стороны Пикадилли-Гарденз — там, где заканчивают свое путешествие все ночные автобусы Манчестера. Было уже почти двенадцать, но автобусы отходили от станции полупустыми. Уезжать домой только потому, что закрываются пабы, — непростительная глупость. Ночь с пятницы на субботу — время сборов: люди собираются в кучи, не забыв перед этим собрать рюкзак с зубной щеткой. Толпы гетеросексуалов бодро шагали по унылому саду,[61] все в одном и том же направлении — в сторону дискотеки «Роттерс» на Оксфорд-роуд. Они называли поклонников «Роттерс» ротти-ротвейлерами за то, что те наперекор зиме шли на дискотеку в майках без рукавов и с голыми ногами. От обморожения их спасало лишь выпитое спиртное. Хорошо, конечно, что они так полны страсти, но только изливают ее куда-то не туда. Пока такси дожидалось возможности свернуть налево, Джейк рассмотрел цвет ног девушек-ротти: ноги были красные, белые и голубые под глазурью фальшивого загара. Ротти было так много, что водителю пришлось пробираться сквозь них как через отару овец, не снимая руки с клаксона. Впереди уже возвышалось здание автобусной станции «Чорлтон-стрит». Еще секунда — и вот они снова в Деревне, у входа в «Добрый день».
