Кевин мотал головой.
— Он не жирный и не лысый. Это мистер Форд, а не Гэри.
— Кто?
— Мистер Форд, наставник в отделении Дрейка. Гэри — из отделения Ради.
Джонни все никак не мог въехать. Он ведь видел парня на кассете.
— Гэри не жирный и не лысый, — настаивал Доннелли. — Правда?
Джейк вдруг понял, что мальчик в упор смотрит на него. Он помотал головой.
— Нет. Довольно молодой. С волосами.
— Так кто же тогда Форд? — не унимался Джонни.
Кевин, мямля и запинаясь, объяснил, что в школе было четыре наставника: в отделениях Дрейка, Рали, Нельсона и Скотта.
— И все четверо трахают детей?
Доннелли кивнул.
— В Колчестер-Холле — четверо. Но иногда они брали нас с собой на вечеринки в другие исправительные дома.
Торжественность улетучилась из голоса Джонни, он начал понимать, что все намного сложнее, чем он предполагал. Оказывается, мало просто пойти и вырубить этого парня — одним ударом по яйцам проблему не решишь. Но и принять страшную правду он никак не мог.
— Почему никто ничего не делает? Не может быть, чтобы об этом никто не узнал, раз их так много!
Джонни забыл, что ведь и сам он тоже об этом знал. Знал задолго до сегодняшнего дня. Ну или, по крайней мере, слышал разговоры про это. Разница состояла лишь в том, что теперь он своими глазами увидел видеозапись того, как жирный лысый череп обрабатывает плачущего мальчугана. Уж слишком это было наглядно. И теперь его интересовало, почему никто до сих пор не обратился в полицию.
— Думаю, в полиции знают, — сказал Доннелли.
— Как?
— Ну, должны знать. Ведь это они нас туда отправляют, и они же привозят нас туда снова. Я знаю, что некоторые ребята говорили им про это. И то ли они все об этом знают, но им насрать, то ли ни слову не верят.
Джонни размахивал над головой кассетой.
— Но ведь у тебя есть доказательства, мать его! Теперь-то они просто обязаны поверить!
Доннелли все больше и больше съеживался в своей одежде, становился короче и сверху, и снизу, как будто парня засасывало в ту самую его часть, которой больше всего доставалось. Ему было наплевать на доказательства, ему неинтересно было знать, что там увидел Джонни на пленке.
Джонни отшвырнул кассету.
— Полиция Манчестера ненавидит геев. Как же они могут допускать такие вещи и продолжать через день устраивать облавы в Деревне?
Он никак не мог прийти в себя. И два часа спустя все продолжал возмущаться слепым тупизмом полиции. Никто не знал, что ему на это сказать.
— Чтоб они сдохли, лицемеры долбаные.
