Некоторое время муравей лежал на спине совершенно неподвижно, а белый, похожий на бумажку предмет, который я теперь посчитал за какое-то сообщение, по-прежнему крепко был зажат у него во рту. Затем лапки у него медленно зашевелились, муравей перевернулся, повернулся к стене и снова бросился к ней как будто в ярости.
Первое большое падение. Я вспомнил своё: мой брак оказался несчастным для обеих сторон. Но я оправлялся гораздо дольше, чем тот муравей.
При второй попытке муравей избежал, то ли случайно, то ли намеренно, того кирпича, с которого упал. Он повернул к углу стены, добрался до места несколько выше, чем раньше и обнаружил над собой полог из паутины. Его ноша застряла в ней, и отчаянно барахтаясь при попытке высвободить её, муравей снова упал. На этот раз ему понадобилось несколько дольше для того, чтобы оправиться. И когда он пришёл в себя, стена его вовсе не интересовала, всё своё внимание он обратил на поиски того, что потерял. Он быстро забегал кругами и по прямой, лишь на мгновенье останавливаясь для того, чтобы позондировать воздух своими усиками. В течение нескольких минут он не отошёл и на фут от того места, куда упал.
Второе падение. Брак распался, хотя ещё не был оформлен развод. Выдры, представляющие опасность для окружающих, помещены в неволю, Камусфеарна механизирована, заполнена персоналом, её осаждают туристы. Идиллия закончилась, а сообщение где-то затерялось во время падения. Я искал его так же, как это делал муравей, и мне тоже пришлось бегать кругами.
Я нагнулся и, стараясь, чтобы тень от моей руки не падала на обескураженного муравья, освободил то сообщение от паутины. Оно спорхнуло вниз и упало на землю сантиметрах в пятнадцати от него. Оно белым пятном лежало на бледной твёрдой земле, скрытое от него, как я понял, громадными горными хребтами. Прошло несколько минут, прежде чем он нашёл его. Я почти зримо ощутил его удовлетворение и восторг, когда он приноровился, снова схватил его и бросился на стену. Теперь он уже устал, его восхождение было медленнее и неувереннее. Он даже не добрался до прежней высоты и, когда снова упал, то лежал гораздо дольше.
Когда он снова зашевелился, стало видно, что он ранен, у него действовало теперь только пять лапок. Я уж подумал, что он больше не будет пытаться, но он начал снова и вновь потащил дальше своё сообщение.
Третье падение. Автомобильнаяавария, необнаруженная травма, больница и беспомощность, боль и медленное выздоровление, чувство разгрома, медленный отход от того, что составляло смысл моей жизни, нежеланное возвращение в негостеприимное лоно. Муравей же, несомненно, вышел из положения лучше меня.