От этих слов у меня внутри все заледенело.
Войдя в гараж, она подвела меня к стопке пустых картонных коробок, аккуратно составленных у дальней от входа стены. По крайней мере, я думала, что они пустые. Стащив на пол верхние три, она открыла нижнюю и вытащила оттуда за ручку блестящий металлический ящик, по размеру чуть больше ящика для инструментов.
Когда она развернулась с ящиком в руках, я отшатнулась, чтобы он случайно меня не коснулся. Естественная реакция организма, почувствовавшего без тени сомнения: что бы ни скрывалось внутри этого безобидного на вид контейнера, оно, скорее всего, навсегда изменит мою жизнь.
Когда мы пришли в гостиную, мама поставила ящик на кофейный столик и указала на пухлый зеленый диван:
— Присядь, Мила. Это займет какое-то время.
Я села. Серебристый ключ вошел в замок. Три секунды, и моя жизнь взорвется.
Ключ повернулся. Две секунды.
Крышка открылась. Одна секунда.
И…
Какие бы безумные предположения я ни строила по поводу содержимого ящика, я могла с уверенностью сказать, что ни одна из них не включала серебристый айпод с наушниками такого же цвета. Но именно его мама и достала.
— Вот. Послушай, пока я приведу в порядок твою руку. Эта запись все объяснит.
Мама отвернулась, незаметно промакнув глаза кончиками сильных, ловких пальцев. Затем она протянула мне наушники. Два черных кружочка, всего по полсантиметра в диаметре, лежали в ее ладони как крошечные бомбы.
Я засомневалась. Я точно хочу это знать? Точно? Потому что в чем бы ни заключалась правда, все было достаточно плохо, чтобы довести до слез Николь Дейли.
Нет, по правде говоря, я не хотела знать. Но должна была.
Мои пальцы сомкнулись на наушниках. Я вставила их в уши, пока не успела передумать. Мама достала из ящика еще несколько предметов: крошечную отвертку, какой-то хитрый пинцет и лазер размером с шариковую ручку. Заметив мой пристальный взгляд, она выдавила слабую улыбку.
— Это для руки, — буднично сказала она, словно это было совершенно нормально.
Ну конечно, подумала я, разглядывая отвертку. Нормальнее некуда.
— Не волнуйся, больно не будет.
Затем она нажала кнопку воспроизведения на айподе, и мои уши наполнил низкий протяжный мужской голос, прогнавший все мысли. Ну, разве что кроме одной: что мама мне лгала. Рука у меня действительно не болела, другое дело — слова, которыми поливал меня незнакомец в плеере.
От них было больно. Чертовски больно.
