Его чувство справедливости легендарно... Я хотел сказать, что оно чуть ли не семейное
предание. Оно проснулось в нем, когда он был совсем еще малышом, едва ли не с пеленок.
Уже давно тот, кто всем заправляет, его отец, в шутку, любя, назвал его “приверженцем справедливости”, вспоминая, вероятно, свои собственные уроки детства, когда все главные герои комиксов и более-менее сносных фильмов, взвалив на себя груз имперской политики, были “приверженцами справедливости”. Начиная с Роберто Алькасара с Педрином и Хорхе с Фернандо, почти фалангистом, и заканчивая Эль Койотом с Майорки и Рыцарем в маске, который провел свою жизнь в Сантьяго, совершая убийства и освобождая красивых христианок из когтей сарацинов.
Несмотря на это чувство справедливости Луис Игнасио с пониманием относится к тем,
у кого его нет. Он ненавидит все, что используется для того, чтобы карабкаться по головам, помыкая прочими людьми: продажность, лицемерие и двуличие, вранье, надувательство, насмешки над законом, которые обосновываются демократией. Кажется, что с той аварии он повзрослел и стал мягче. Он проявляет себя более душевным, и его откровенность порой граничит с ребяческой непосредственностью, которая меня удивляет.
В моем анализе есть один большой пробел, касающийся его общения с Богом, в чьем
существовании он нисколько не сомневается. Это я неоднократно слышал в его разговорах с родителями. Сдается мне, что это убеждение – единственный причал в его разрушительном пути полного переосмысления всего своим особенным аналитическим чутьем, которое уже давно решило просеять все через решето разума.
Бегония-мать надеялась на то, что это чудо было своего рода отвлекающим маневром
духовной сущности, чем-то, что подтолкнуло его в любящие объятия Бога, которого он
познал с детства. Здесь до сих пор еще находятся фотографии с его первого причастия. В
церкви, находясь в смятении чувств, облаченный во все белое, Луис Игнасио упал в обморок из-за головокружения. По совету врача он еще довольно долгое время приходил в себя, лежа на траве, снаружи храма.
Надежда его матери оказалась тщетной. Мы не знаем, что происходит в его душе, но
внешне он продолжает оставаться интеллектуалом в полном расцвете сил, который все уважает, почти ни перед чем не преклоняясь.
Прежде всего я хотел бы немного подробнее остановиться на том мрачном и
беспросветном для всех времени, которое последовало за этим несчастным случаем. Лицо
Луиса Игнасио не выдавало боли, хотя врачи уверяли, что эта боль от грузов с песком,
