– Платон Сергеевич, а может, это шанс? Найдем сегодня ночью на кобозевском заводе покойника – и прижмем стервеца?
Вощинин с сомнением покачал головой:
– Не сам же он будет его в печь совать? Но хоть кровь попортим аспиду. Так что новость все равно хорошая. Теперь главное не спугнуть!
Сыщики воротились к Гусиной Лапе. Тот сидел безучастный и скучал.
– Ваше высокоблагородие, на Шпалерной скоро ужин подадут! Я ж из-за своей доброты и голодным останусь! Это рази правильно?
– Последние два вопроса, Вафусий, и поедешь шамать, – успокоил фартового Лыков. – От кого ты узнал про покойника?
– В трактире подслушал, в «Любиме».
– «Любимов» в городе тоже не один. Это который на углу Виндавской и Динабургской?
– Точно.
– Кобозева заведение, – пояснил Вощинин. – Все сходится!
– А кто с кем разговаривал? – продолжил расспросы Алексей.
– Да два галмана, от сохи пришли водки попить. На вид – истопники. Черные все!
– Что именно они сказали?
– Всего и баяли, что ночью палить кого-то привезут. По петуху[10] им обещано. Все, боле ничего не знаю, жрать хочу!
Налетчика увезли в домзак, но Вощинин велел поместить его в одиночку. Если облава даст результат, утром он понадобится для опознания. А сыщики начали подготовку к ночной вылазке.
Так Лыков, сам того не желая, оказался втянут в операцию чужого ведомства. Ему пришлось телефонировать Дурново, объяснять ситуацию и просить разрешения. Департамент полиции связан с градоначальством множеством общих дел; не редкостью были и совместные операции. Поэтому директор разрешение Алексею дал, но велел утром доложить, что из этого получилось.
Надворный советник поехал домой. Там он отобедал, оценил новый Варенькин наряд, покидал к потолку детей. Потом огорчил жену известием, что уходит на службу. Дурново вызвал через рассыльного, сказал: срочное дело. Раньше утра не обернется.
С тех пор как Лыков возглавил Особенную часть, Варенька стала меньше за него волноваться. Это тебе не Летучий отряд! Ее муж теперь не сидел в засадах, не лазил с облавами по притонам и не задерживал лихих людей. Бумажная рутина заменила живое опасное дело. Супругу это радовало, Алексей же огорчался. Вдруг он обнаружил, что у него стал расти живот. Возможно, поэтому сыщик и отправился в свою дурацкую прогулку на Петербургскую сторону. Побить пару хулиганов, растрясти жиры… И вот чем обернулось.
В пятом часу Лыков вышел из парадного, свернул за угол – там его уже было не видно из окна квартиры – и поймал извозчика. Он успел незаметно сунуть за спину «веблей», а в карман положил французский полицейский кастет, подарок Благово. Прибыв на Офицерскую, сыщик сразу поднялся в гримерное депо. Там толпились агенты, переодевались тряпичниками. Руководить операцией назначили коллежского асессора Шереметевского. Алексей дружил с этим ловким и смелым человеком. Любимец самого Путилина, Шереметевский состоял в сыскной полиции уже двадцать лет и достиг должности помощника начальника. Причем он не только номинально, но и на деле был правой рукой Вощинина. Преступники столицы боялись его как огня.
