работу и тем самым понять свои ошибки, а, может, и находки! Не удалось.
Под финал расскажу о самом смешном случае
из моей практики.
Однажды во время прямого эфира по каналу «ТВ-
Центр» я вдруг услышала… громкий храп оператора
в студии. Моим гостем в студии был уважаемый адми-
рал флота, и я больше всего на свете боялась, что он
услышит храп, растеряется и замолчит. Ассистентов
в студии не было, связи с режиссером через «ухо» —тоже, то есть я понимала, что выходить из этой си-
туации должна сама. Я развернулась к гостю всем
телом, посмотрела ему прямо в глаза, стала задавать
много коротких вопросов и все-таки продержалась
до момента включения сюжета, когда уже стало воз-
можно снять петличный микрофон и ринуться искать
виновника трагедии. Действительно, на стуле рядом
с камерой безмятежно спал и громко храпел уважае-
мый оператор, человек преклонного возраста. Я до-
тронулась до его плеча, и он так перепугался, что мне
уже ничего не хотелось говорить.
Адмирал тоже выглядел испуганным, так
как не понял, почему я так резко бросила его одного
в прямом эфире и побежала вглубь темной студии.
В общем, это был незабываемый эфир, хотя зритель
вряд ли заметил что-то особенное.
Прямой эфир получается хорошим только тогда, когда работает слаженно вся команда, и все понима-
ют, что ведущий нуждается в поддержке и заботе.
Даже интонация режиссера в момент включения
прямого эфира имеет особое значение.
НИНА ЗВЕРЕВА 146
Телеведущие только кажутся уверенными и важ-
ными, а на самом деле это просто люди, для которых
доброе слово, улыбка и комплимент в нужный мо-
мент необходимы как воздух.
Впрочем, это важно не только в момент прямого
эфира. И не только ведущим.
Визиты Ельцина
Помню, когда случилось ГКЧП, я не поверила в воз-
можность реального переворота и прекращения де-
мократических реформ в России. Многие слышали
от меня в самый первый день, что путч продлится
3–4 дня, не дольше.
Я поехала в Москву и уже 20 августа передавала
прямые репортажи в эфире РТР. Помню, как люди об-
легченно вздохнули, когда увидели Ельцина на танке.
Испуг и напряжение продолжались ровно тот отрезок
времени, пока мы не могли его видеть.
В тот далекий 1991 год Борис Ельцин был насто-
ящим гарантом демократических перемен, строите-
лем, а точнее прорабом новой России.
Конечно, я мечтала взять у него интервью и над-
еялась, что получится сделать эксклюзив, хотя уже
в первый прилет Ельцина в Нижний Новгород в ян-
варе 1992 года около него дежурила специальная
