16 лет, вскоре могут оказаться на свободе.
У нее взрослая успешная дочь, ей самой чуть
за пятьдесят, она еще может прожить новую жизнь, если все сложится так, как она мечтает.
Холодным душем после этого интервью стал
разговор с надзирательницей, которая сообщила, что почти все женщины придумали себе легенду
о собственном преступлении и свято поверили в нее.
Она снова показала мне уголовное дело Любы, где
были все экспертизы и множество доказательств ее
вины.
Но после этого первого разговора Леша сообщил
мне с радостью, что другие женщины тоже начинают
соглашаться на интервью, видимо, мы сумели выз-
вать их доверие.
Правда, сказал Леша, они просят заранее, чтобы
я не спрашивала про их семью и еще не задавала во-
просы про совершенные ими преступления. Вот тебе
и на! О чем же тогда спрашивать?
ПРЯМОЙ ЭФИР 229
После бессонной ночи я придумала выход из этой
ситуации. Взяла блокнот, вырвала десять листов, и на каждой странице крупными буквами написа-
ла простые понятия: Первая любовь. Дети. Муж. Ро-
дители. Детство. Суд. Преступление. Мечта. Вера.
Любовь.
Я показала эти листочки Мельнику и сказа-
ла, что каждый разговор будет начинаться с того, что я буду предлагать участнице интервью отложить
в сторону те темы, на которые она не хочет говорить.
Умный Мельник сразу ухватил идею:
— А потом вы спросите, почему они не хотят го-
ворить на эту тему?
Конечно, в этом и была моя идея. Женщины чи-
тали вслух простые слова, задумывались. Затем по-
ловину листков откладывали в сторону, и я брала
их в руки и спрашивала: что в этих словах кроется
опасное, почему им трудно об этом говорить?
Тут-то и начинался настоящий разговор.
Половина моих героинь признавали свою вину, и с ними было разговаривать более интересно, чем с теми, кто «поверил в легенду». Но мысль о том, что все же есть маленький шанс, что Люба сидит
по чьей-то злой воле, тоже не оставляла меня.
Как и мысль о том, как страшно обошлась жизнь
с красавицей, спортсменкой и отличницей Наташей, которую бросили родители в подростковом возрасте, и она стала наркоманкой, а в состоянии аффекта уби-
ла из зависти и злости двоюродных сестру и брата.
Полтора года она ждала смерти в камере смертни-
ков, затем приговор смягчили на пожизненное, и она
просит Бога только об одном — дать ей возможность
НИНА ЗВЕРЕВА 230
ухаживать за больными детьми-сиротами, чтобы
как-то замолить свою вину.
Семенов придумал хорошее название цикла —«Потерянная жизнь».
Я смотрела эти фильмы, когда они уже были гото-
