Занося цепные мечи, воющие от кровавой жажды, воины Красной Ярости готовились врубиться в стрелковую цепь Сестер Битвы, когда с фланга их охватил новый ураган огня, вгрызаясь в тела предателей, не заметивших угрозы.
— В пламя битвы! — Претор, словно облаченный в броню бык, с грохотом несся на космодесантников Хаоса.
За ним следовал Цу’ган, чувствуя, как отдаются в доспехе тяжелые шаги сержанта, а также Кай’ру и Анкара по обеим сторонам от себя. В арьергарде шел Гатиму, без суеты окатывая отступников волнами пламени из тяжелого огнемёта. Цу’ган ощущал и его тоже, видел идент-руну боевого брата на зернистом тактическом экране, наложенном поверх одной из линз шлема.
Три шага вперед — огонь. Три шага вперед — огонь.
О, сколь непреклонно ступал Гатиму.
Бег в терминаторской броне, хоть и давался не без труда, оказался вполне возможным. Поначалу Цу’гану казалось, что даже его улучшенное тело выкладывается на пределе сил, но вскоре воин приноровился. Резкое дыхание Саламандры звучно отдавалось внутри шлема, в желто-оранжевых оптических линзах вырастали силуэты врагов.
Фонтан крови вырвался из черепа космодесантника-предателя, расколотого ударом громового молота. Второго отступника Претор выпотрошил краем штормового щита, оставив глубокую алую рану на животе.
Цу’ган нажал на спусковой крючок штурмболтера, и последовавшее громогласное стакатто разрывов наполнило его сердце праведным гневом.
— Во имя Вулкана! Во славу Прометея!
Новая очередь превратила в кровавые ошметки целую шеренгу культистов, бросившихся наперерез Саламандрам.
Терминаторы проходили через неулучшенных врагов с такой легкостью, словно им вовсе никто не противостоял. Очередной культист превратился в бесформенное месиво под бронированными ногами Анкара. Другой исчез в багряной дымке, разорванный цепным кулаком Кай’ру.
Впереди них Сестры Битвы, воспользовавшись передышкой, сплачивали ряды. Но и к врагу прибывали подкрепления в лице отрядов разорителей с тяжелым вооружением и «Носорога», доставившего ещё одно боевое отделение космодесантников Хаоса. Противники вели непрерывный огонь, и, если терминаторы оставались неуязвимыми для него, то воительницы падали одна за другой, словно скошенные колосья. Прямые попадания разворачивали и отбрасывали их тела, но сестры падали без единого крика, несмотря на страшные раны.
Три танка Экклезиархии в сопровождении двух отделений Сестер Битвы загрохотали вверх по улице, вступая в бой с вражескими подкреплениями. На площади Единения становилось тесно от воинов, ведущих перестрелку на малых дистанциях через небольшие клочки открытой местности. Разрозненные мелта-выстрелы вспыхивали среди развалин, рычали генераторы и тяжелые болтеры ворчливым хором подпевали оркестру войны.
