Упав на спину, орк тут же нанес сержанту удар могучим кулаком, скользнувшим по шлему. У Кастора зазвенело в ушах, но он, резко опустив болтер на морду врага, сломал тому нос. Зеленокожий, взревев от боли и ярости, отбросил Злобного в сторону от себя.
Затем, поднявшись на ноги, орк бросился к сержанту, чего тот и добивался.
Оставив болтер, Кастор выхватил из-за спины силовой молот. Описав дугу, оголовье врезалось прямо под выступающий подбородок твари, и этого удара хватило, чтобы снести орку голову. Тело пробежало ещё несколько шагов, забрызгивая трубы над собой темно-багровым фонтаном артериальной крови, после чего опустилось на колени, и, наконец, рухнуло на пол ангара.
Сержант глубоко дышал, его сердца гулко, жизнеутверждающе стучали в груди. Ненависть к убитому орку угасала медленно, но Кастор заставил себя слегка улыбнуться. Он давно решил, что война — дело хорошее, показывающее тебе, чего ты стоишь в глазах твоих врагов и пред благословленным ликом Императора.
Баллак тоже устроил маленькое представление. Очернитель, с залитым кровью лицом, возвышался над двумя расчлененными трупами зеленокожих. В отличие от сержанта, он ухмылялся во весь рот.
Звук скрежета когтей по металлу привлек внимание Кастора, напомнив об орке, пытавшемся уползти от смерти.
Прозвучали два громких хлопка, эхом отразившиеся от стен просторного ангара.
Это Баллак исправил заклинивший болтер.
Оба орка, распростертых у выхода, были мертвы, убиты попаданиями в голову, и Очернитель опустил руку с оружием.
— Я по-прежнему «медленный»? — спросил он, глядя Кастору в лицо.
Сержант снял шлем, наслаждаясь краткой минутой свободы от заточения в доспехе, и указал на струйки крови, вытекавшие из глубоких пробоин в броне Баллака.
— По-прежнему медленный, но очень даже смертоносный.
— Сойдет, — согласился Баллак.
Вдруг затрещал вокс.
— Эй вы, ублюдки, — вышел на связь Вадет.
— Если ты можешь злиться, то ещё жив и в силах ходить, — ответил Кастор.
— С трудом.
— Тогда отступай к остальным. Мы достигли цели и приступаем к эвакуации.
Вадет проворчал что-то нецензурное и отключился.
— Судя по голосу, настроение у него не очень, — заметил сержант, убирая за спину молот и поднимая отброшенный болтер с пола.
— По крайней мере, он жив.
— Ты рад этому или нет? — вопросительно поднял бровь Кастор.
Вернув цепной клинок в ножны, Баллак проверил счетчик боезапаса на болтере.
— Моя добыча — это моя добыча. Теперь он знает правила. Будет уважать их — дольше проживет.
