К березам постепенно стали примешиваться осины и ели. Мы шли по оврагам, склоны которых заросли папоротником, а стоячая вода на дне привлекала всевозможное зверье. Нам попадались огромные белые грибы, таких я еще никогда не видел. Я не удержался и отошел в сторону — срезать парочку великолепных экземпляров. Оба спутника сделали вид, что ничего не заметили. Я быстро догнал их и перегнал Олега Давыдовича. Он даже взглядом не удостоил мои находки. Березы уже больше не попадались, лес становился гуще. Средь бела дня, казалось, стемнело. Когда мы уходили, в небе вился жаворонок. А сейчас меня пугали крики внезапно взлетавшего воронья. Вскоре старику пришлось руками раздвигать ветки и сучья, чтобы дать нам возможность пробираться дальше. Они отскакивали от его ящика и больно били меня по лицу. Я выбросил грибы. Олег Давыдович сердито махал руками: нечего мне все время оглядываться, надо идти дальше.
Куда и зачем мы шли, я не знал. Неподалеку от трех больших муравейников мы сделали наконец привал. Еды у нас с собой не было. Старик достал несколько кусочков рафинада, завернутых в грязный носовой платок, и положил на каждый муравейник по кусочку. «Как только сахар исчезнет, пойдем дальше!» Он устроился между корнями сосны, опершись ящиком о ствол, и закрыл глаза. Олег Давыдович растянулся рядом. Земля была сырая. Муравьи начали ползать по моей руке.
Я проснулся оттого, что Олег Давыдович дергал меня за штанину. Прижав палец к губам, он показывал на лисицу, которая совсем близко от нас трусила между деревьями, почти уткнув свою острую мордочку в землю. Я видел, как она исчезла, последний раз вильнув ржавокрасным хвостом.
«Как раз и угодит в наш капкан!» — Олег Давыдович встал, отряхнул брюки. Наконец-то он снова засмеялся. От кусочков сахара не осталось ни крошки. Да и старика я больше не видел.
Мне стоило труда не отставать от Олега Давыдовича, и я наткнулся на его спину, когда он внезапно остановился. Это снова была она, лисица. Но рядом с ней брела овца. Она мотала головой, а заметив нас, испугалась и боком-боком бросилась вниз по склону, на который мы поднялись. Лисица беззвучно метнулась за ней.
«Эх, нехорошо, — сказал Олег Давыдович, затем приложил ладони воронкой ко рту: — Эгеге-ей! Эгеге-ей!» «Эгей, эгей», — смущаясь, крикнул и я несколько раз с короткими паузами. Он приставил ладонь к уху и стал вертеться, как радар. Мы прислушивались, а потом все снова и снова кричали, пока старик не появился совсем недалеко от нас. Он пытался бежать, но поскольку бежал в гору и к тому же хромал, продвигался вперед очень медленно. Он загребал руками, хватал ртом воздух и показывал большим пальцем назад через плечо.
