В отверстия древка вставляются лезвия — остро отточенные пластины из камня или металла. Выполняют их обычно в виде металлических листьев, глаз, волчьих и драконьих морд — фантазия оружейников безгранична.
Главную силу мечам придают чары. Одни заставляют рану гореть огнем, другие замедляют движения противника... Особенно потряс Завацкого вид повстанческого макуаля. Простая палка с уродливыми каменными шипами рубила любой доспех и могла резать танковую броню, как масло.
Знать считала повстанческие мечи средоточием скверны. Ни один уважающий себя рыцарь ни за какие богатства мира не согласился бы взять в руки оружие простолюдинов.
— И этим можно разрубить человека? — недоверчиво спросил Денис. — Я имею в виду... разве они не застревают в теле?..
Дон воспринял вопрос как нечто само собой разумеющееся:
— Идем, брат, я покажу тебе кое-что. Все-таки ты чужинец... уж прости, но многого не знаешь о нас. И это правда.
Хранитель коллекции отвел землянина в дальний конец зала, где горой были свалены дубовые и акашевые чурбаки. На скамьях лежали аккуратно сложенные платки, у стены чернели чугунные прутья. Не без содрогания Денис увидел два земных экзоскелета, валяющиеся на куче щепок. Оружейники Тшиина постоянно совершенствовали свое мастерство, и, судя по плачевному состоянию бронекостюмов, дела шли успешно.
Дон выкатил из кучи чурбак потолще, взял из серебряной руки меч.
— Это — Жабий Глаз, Дена Зарай. Смотри внимательно: от его ударов земля под ногами противника в зыбучий песок превращается. Правда, лишь в провинции Койлайхон... и это прискорбная правда. Иначе б мечу цены не было... Хочешь попробовать?..
— Я?!
— Не бойся.
Церемониймейстер небрежным ударом снес верхушку чурбака. Старательно и неторопливо разрубил дерево на несколько неровных кругляков.
— Теперь ты.
Не без трепета взял Завацкий в руки чужеземное оружие. Легкость, с которой Дон сокрушил полено, поражала. Детектив оглядел лезвия; свет играл в травленых узорах болотных трав, переливаясь на синеватом металле. Сталь — крепче булата, и вряд ли на Земле знают такую...
— Пробуй! — Дон выкатил из поленницы почерневший от долгого лежания под водой дубовый комель. — Режь!'
Денис облизал пересохшие губы. Дзинь! Клинок отскочил от дерева, едва не поранив самого детектива. Церемониймейстер отвернулся, пряча улыбку.
— Ровней лезвия держи! Не скашивай! Это истина, как то, что меня зовут благородным доном на языке чужинцев.
До Завацкого стало понемногу доходить. Действительно, чтобы рассечь мореный дуб, лезвия должны бить прямо и точно. Малейший перекос — и удар пропадает впустую.
