Королей убивают неудачники | страница 24



Завацкого передернуло. «Господи, — взмолился он. — Сделай так, чтобы меня не пронесло от тшиинского самогона. Огради от аллергии. Пусть сопли и сыпь по телу станут худшим, что со мной случится!».

Он отхлебнул, и носоглотку ожгло, словно от ядреного русского хрена. На глазах выступили слезы.

— Ты плачешь, чужинец, — умилился Дон. — Ты скорбишь вместе со мной, и душа моя радуется. Беды наши близки, сердца бьются в унисон. Правда! Слушай же дальше: господин Тенокки вступился за меня. Не побоялся гнева Бавана, восславил мое имя. Слова его так поразили властителя, что он немедленно сделал меня начальником стражи. Передал в мое ведение коллекцию оружия, поставил хозяином церемоний... — Дон Ткни Ай склонился к Денису и зашептал: — Я многим обязан послу. Уверен — дочь его Варай-Иту оболгали. Темное это дело, Дена, ага. Моя сестра попросила помочь тебе. Я помогу. Правда.

Только тут до Завацкого дошло, на кого похож церемониймейстер.

— Так Мая — твоя сестра? — удивленно выдохнул он.

— Постой... Она сказала тебе свое имя?! — в свою очередь поразился Дон. — Воистину женское сердце не познать! Да. Она — Мая Ткни Ай, но немногим известно это. Истинно так, ага.

Церемониймейстер нахмурился. Минуту или больше он размышлял о чем-то своем, тшиинском, а затем рывком закатал рукав.

— Пожалуй, так будет лучше. Ты предложил побратимство, а я отказал. Поторопился. У меня нет верескового вина, но я предлагаю тебе — и это все правда! — стать кровным братом.

Раньше, чем Денис сообразил, что случилось, тшиин ухватил просунувшийся меж столбиков балюстрады лист травы и оторвал. Темно-зеленое лезвие ударило по запястью церемониймейстера.

— Мы братья с тобой, Дена Зарай. Да.

— Мы с тобой братья, Дон Ткни Ай.

Денис схватил окровавленный лист и ударил себя по руке.

«Господи, — мелькнуло в голове. — Я что-то там говорил об аллергии... Так вот, господи, забудь! Прости бестолковому чаду своему...»

Что за пытка! Как Дону удалось с первого удара располосовать руку? Лист скользил по коже, царапая, но не раня.

«...ибо не ведал, что говорил. Спаси и охрани меня, господи, от заражения крови, от отравления чужими ядами, от местной тшиинской чумы, которую я вполне могу подцепить...»

Травяная кромка наконец растерзала кожу.

«...от этого благородного и доброго человека».

Денис прижал окровавленную руку к запястью Дона. Опять что-то не то... Дон Ткни Ай деликатно не стал поправлять землянина, просто поднес его руку к губам, слизывая кровь. Завацкий сделал то же самое с рукой тшиина.