С Геннадием и моим "учителем" Сергеем мы встретились в редакции. Первое впечатление - далеко не супер-красавцы, не крутые сексоманы с завораживающим блеском в глазах. "А при чем здесь красота и вообще сексуальная - привлекательность? - усмехается Геннадий. - Мы же - точнее, наши сотрудники - визуальных контактов не имеют. Голос - вот что главное".
- Когда мы только-только открывались, к нам в службу приходило очень много девушек, которые были ну просто ах, - рассказывает Геннадий. - А начинали что-то говорить - все, лучше бы рот не открывали.
Тут еще есть одна такая тонкость... Если, скажем, что касается внешности, девчонки очень разнятся, то в плане секса - они все у нас совершенно одинаковы. Все бисексуальны, впрочем, как и наши сотрудники-мужчины, все вполне могли бы участвовать в реальной жизни в тех сценах, которые предлагают клиенты. И все так или иначе получают от разговора с партнером по телефону удовольствие. Или даже оргазм - это уже зависит от конкретной ситуацию.
Те, кто выбивается из этого ряда, в службе долго не задерживаются. Есть правила игры - и их нужно либо принимать, либо нет. К примеру, у тебя хорошо подвешен язык, но не очень крепкая нервная система - ты уже в ауте. С каким-нибудь извращением ты обязательно или вспылишь, или бросишь трубку. А этого делать никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя. Строжайше, категорически!
- Вы имеете в виду, когда клиент, например, может сказать девушке что-то вроде: "Ты - сука, я бью тебя кнутом, а сейчас хочу поставить раком..."
- Ну, это простая ситуация. Она обязательно скажет: "А я уже стою, как ты догадался, милый?" А вот когда звонят педофилы, зоофилы или, например, некрофилы - тут приходится "держать" удар крепко.
- Мне, например, однажды позвонил мужчина, который сказал, что он обожает насиловать трупы, - вспоминает Сергей.
- И что? - любопытствую я, прикидывая в уме, как бы сам выкрутился из подобной ситуации. Спустя мгновение понимаю: некрофилам лучше мне не звонить.
- А я тут же сказал, что, представь, я лежу на холодном столе в морге, накрыт простыней, лицом вниз, ноги мои раздвинуты. Сторож дрыхнет пьяный, в зале - никого. На соседнем столе лежит белокурая женщина - моя жена. Мы оба отравились газом. Ее увядающий бутон прекрасен, он манит, зовет... В общем, мужик проговорил со мной час. Больше было просто нельзя. У нас строгий лимит.
Первый звонок уже прошел. Я отдыхаю в кресле (в родной, надо сказать, редакции). Жду. Через минуту раздается:
