На следующее утро, на рассвете, мы отправились за нашей добычей. Внутри клетки привязали живую курицу для первого угощения тигра в его темнице… Нэйзар вел нас, и приблизительно через четыре часа мы дошли до того места, где он устроил западню. В западне находился великолепный взрослый тигр, самец, ростом около девяти футов. Животное было в превосходном состоянии — один из красивейших образчиков кошачьей породы, какой когда-либо попадался мне на глаза.
Мы поставили клетку входом к западне, вытащили часть кольев из земли и стали гнать тигра, пока он не прополз в отверстие клетки. Закрыть клетку было уже легким делом. Вообще в переводе тигра из западни в клетку нет ничего трудного — для охотника с ним гораздо меньше возни, чем с суетящейся и вопящей обезьяной.
Войдя в клетку, тигр припал к полу, крепко прижав уши к голове и полузакрыв глаза. Его верхняя губа приподнялась, открыв великолепные клыки. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Живая курица, трепыхавшаяся над ею головой, раздражала его. Одним ударом лапы он убил ее, но был слишком взбешен, чтобы съесть курицу в эту минуту. В лучшем настроении, если бы не был голоден, он принялся бы играть с ней, как кошка, подкидывая ее и представляя себе, что она жива и старается спастись от него.
Ловля животных для меня не спорт, а профессия, но я всегда чувствовал волнение от охоты и всегда наслаждался грацией и странными повадками самих животных. Этот тигр был полон тайны, тайны его породы. Я глядел ему в глаза, но он избегал моего взгляда; я старался угадать степень его свирепости, в неволе она обратится против него самого. Случается, что пойманные тигры в клетке пожирают собственные хвосты. Они делают это, когда доведут сами себя до безумного неистовства. Я никогда сам не видел подобного приступа бешенства, но один туземец описывал мне такой случай.
Я решил обращаться как можно осторожнее с моей драгоценной добычей. Переноску клетки поручил шестнадцати носильщикам: восьми малайцам из кампонга и восьми сакаям. Уэн-Мэт, еще один мужчина с ружьем и я — вели шествие. Дорога перед нами лежала открытая. Мы получили то, за чем пошли, и во всей маленькой процессии царило праздничное настроение.
Вдруг из чащи джунглей послышался рев, вопль…
Оруженосец быстро опустил мой винчестер, обернувшись, чтобы передать его мне, но нечаянно так ударил меня дулом, что я свалился с ног. Я запутался в чаще кустарника и лиан и тщетно старался подняться на ноги, а в это время кругом раздавались крики, вопли и вой. Приподнявшись наполовину, я увидел, что мимо меня несется огромная масса. Первое слово, которое я мог разобрать в этом хаосе, было «бадак» (носорог).
