Конечно, «другие люди» при встречах не щелкали языками, как упыри; не делали заговоры, думая съесть кого-либо; не сосали кровь своих детей; им не вбивали осиновые колы в туловища: с колами в этих страшных, смрадных туловищах они не выскакивали из могил и не носились за живыми (обычными) людьми в жуткие, черные ночи…
«Так ведь нет! — резким, как электрический разряд, голосом вдруг сказало ему его сознание. — Все это было! У вас были пароли. Разговаривая, вроде бы, на обычном языке, вы говорили по-своему, по-упырьски. Вы делали заговоры, или, вернее, вы сделали один громадный заговор над всем миром. Ваши приговоры были состряпаны колдовской, анафемской силой уже давным-давно, и вы лишь исполняли их, приговаривая, заговаривая, оговаривая обычных людей. Впрямую, по ночам, вы не сосали кровь своих детей, но посмотри на своего сына: кровь кем-то из вас высосана из него, у него не твоя, не родная кровь, он чужой тебе. Вам не вбивали осиновые колы в ваши смрадные, объетые тулова — это верно, но это плохо, так как вы и мертвые вставали из могил и смрадными тенями носились по всей России, довершая свое и помогая молоденьким упырям. Вы действовали, а обычные, нормальные люди просто жили, и вас становилось все больше и больше, и вам стало не хватать обычных людей, их живой крови и временами вы начинали рвать самих себя, воя и ненасытно давясь своим мерзким, вонючим, холодным мясом…»
…Он вздрогнул всем телом и открыл глаза. Медленно и плавно поезд двигался к Москве. Все так же светила полная луна, открывая хрупкую, нежную землю. Бежало время…
Глава 15
Он не давал телеграммы, но жена и сын не удивились досрочному его возвращению. Жена давно привыкла: почти все его отпуска кончались раньше срока; сыну же было все равно. К тому же и жена и сын были очень заняты. Жена вместе с матерью занималась обменом полученной им квартиры: ей не нравился район, где стоял дом; у сына тоже были свои проблемы, которые, как потом понял Крашев, тот успешно решал.
Утром жена и сын ушли, и он остался один. Крашев позвонил в Главк и узнал, что начальник улетел в Красноярск. За него оставался один из заместителей, но тот был ниже Крашева рангом и звонить ему Крашев не стал. Не позвонил он и заместителю министра, давнему своему знакомому, а в последние годы и приятелю, которого когда-то молодые мастера уральского завода прозвали Фанерным Быком. Фанерный Бык уже лет пять, как работал в министерстве.
Не позвонить Фанерному Быку было совсем против правил. Именно ему был обязан Крашев своим появлением в Москве. Кроме того, в отсутствие начальника Главка звонить надо было и по служебной субординации. Формально или неформально, а он, Крашев, сейчас был старшим в Главке и поэтому он долго, очень долго сидел рядом с телефоном.
