О «культурный» слой бились, тупясь и ломаясь, лопаты, гнулись ломы, трещали кирки. И хотя, покончив с «культурным» слоем, вздыхали облегченно, но следовавшая дальше дресва тоже была коварной: то не хуже «культурного» слоя высекала искру из лопаты, то целыми пластами ухала в уже откопанную, двухметровую траншею, заставляя бедного студента в страхе выскакивать наружу, а остальных прекращать работу и зорко всматриваться и вщупываться в рыхловатые стены своего участка. Но все же сто метров в самом узком месте — между стеной завода и забором промзоны — были выкопаны, снивелированы, обвальные места укреплены досками, подчищены, и остались две боковины, метров по пятьдесят каждая.
Продолжать копать эти траншеи было некому: часть бойцов заканчивала полы второго этажа, остальные занимались колодцами и трубами.
«Идея» Жоры заключалась в том, чтобы оставшиеся две траншеи выкопать экскаватором.
Осуществляли эту «идею» Крашев и Жора глубоким вечером. Как ни хорошо относился к ним начальник участка, но копать экскаватором на виду у всех, а писать в нарядах «вручную» — такого и он бы не разрешил. К тому же и экскаватор — расхлестанный «Беларусь» — был занят целый день другими делами.
— А хозяин не будет против? — спрашивал Крашев, когда Жора юркал по машине, искал «секрет» дверей, проверял масло, топливо; тискал худым задом сидушку; двигал, пока еще вхолостую, рычагами.
— Эта жлобина всегда против. — Жора на миг застывал. — Срок своей «химии» уменьшить хочет, вот и суетится — делового из себя изображает. Ну, а в общем, ленив, одна показуха — Бацилла, словом.
— Что за Бацилла? — не понимал Крашев.
— Кличка, — бросал Жора, опять ползая и что-то еще проверяя. — В зоне за лишнюю пайку готов был на что угодно, лишь бы пожрать слаще. Словом, как микроб. Хотя… — Жора примеривался к Крашеву. — Этот «микроб» повыше тебя ростом будет…
Наконец Жора застыл, уже крепко усевшись на заплатанное, замасленное сиденье, сосредоточился, медленно повернул включатель стартера, чуть скривился от первых чихающих выхлопов и заулыбался Крашеву, лишь установилось мерное, мощное гудение.
Через полчаса, когда Жора откопал метров десять, пришла смешливая Зойка-повариха, принесла ужин. В ушах у Зойки болтались большие замысловатые сережки. Крашеву казалось, что при резких движениях аккуратной Зойкиной головки эти странные сережки позванивают, а тонкого этого звона он не слышит потому, что Зойка непрерывно смеется, а экскаватор монотонно гудит.
