Когда посол Лихновский и его штат покидали Англию, один из друзей, пришедших проводить его на лондонский вокзал Виктория, был поражен «грустной и тяжелой» атмосферой прощания. Немецкие дипломаты ругали правительство за то, что оно решилось на войну, имея союзником лишь Австрию.
«Какие у нас шансы, когда на нас нападают со всех сторон? Неужели у Германии нет друзей?» — мрачно спросил один из дипломатов.
«Сиам, как мне говорили», — ответил его коллега.
Не успела Англия направить ультиматум, как кабинет вновь стали раздирать споры о том, следует ли направлять во Францию экспедиционный корпус. Объявив о вступлении в войну, министры начали рассуждать, каким образом Англия сможет помочь европейским странам.
В соответствии с совместными планами английские экспедиционные силы в составе шести дивизий должны были прибыть во Францию между четвертым и двенадцатым днем мобилизации и занять боевые позиции на крайнем левом фланге французской оборонительной линии на пятнадцатый день. График и так уже был сорван, потому что мобилизацию в Англии намечалось объявить на два дня позже, чем во Франции. Таким образом, английский первый день мобилизации (пятое августа) отстал от французского на трое суток, что грозило дальнейшими задержками.
Страх вторжения в Англию парализовал кабинет Асквита. В 1909 году после специального изучения этой проблемы Комитет имперской обороны пришел к заключению, что вторжение в Англию можно считать «практически маловероятным». Даже если немцы, опасаясь достаточно мощных сил внутренней обороны, создадут крупную десантную группировку, английский флот смог бы перехватить ее и без труда уничтожить в море. Несмотря на заверения в том, что английский флот в состоянии обеспечить надежную оборону Британских островов, четвертого августа английские руководители никак не могли набраться мужества, чтобы направить свою регулярную армию на континент. Выдвигались предложения о переброске не всех шести дивизий, а лишь части, об отсрочке десанта и даже об отказе от этой идеи. Адмиралу Джеллико заявили, что в «настоящее время» нет необходимости в запланированном эскортировании экспедиционного корпуса через пролив Ла-Манш.
Никто в Военном министерстве не мог привести в движение Британский экспедиционный корпус без указания правительства, которое все еще не находило в себе мужества для такого шага. В самом Военном министерстве дела также шли из рук вон плохо, по-видимому из-за того, что в течение четырех месяцев там не было руководителя.
