Затем он информировал о своем решении Грея и с его согласия передал сведения об этом в газеты, надеясь, что эта весть, возможно, произведет «отрезвляющий эффект» на Берлин и Вену.
Держать все корабли флота вместе было еще недостаточно, следовало, как подчеркивал Черчилль, вывести его на «боевые позиции». Главной задачей флота, по мнению адмирала Мэхена, этого Клаузевица военно-морской науки, было оставаться «флотом существующим». В случае войны английский флот, от которого зависела жизнь этой островной нации, должен был взять под свой контроль все торговые морские пути, защитить от вторжения как Британские острова, так и пролив Ла-Манш и французское побережье, выполняя свои обязательства по договору с Францией. Флот должен был обладать достаточной силой, чтобы выиграть любое морское сражение, навязанное германским флотом, и, кроме того, ему следовало остерегаться грозного оружия неведомой силы, которое называлось торпедой. Адмиралтейство преследовал страх неожиданной и необъявленной торпедной атаки.
Двадцать восьмого июля Черчилль отдал приказ своему флоту направиться в район военно-морской базы Скапа-Флоу, далеко на севере, у окутанных туманом Оркнейских островов в Северном море. Корабли покинули Портлэнд двадцать девятого, и к вечеру того же дня их цепочка, растянувшись на восемнадцать миль, прошла через Па-де-Кале, направляясь на север не столько в поисках славы, сколько в целях предосторожности, «Неожиданная торпедная атака, — писал первый лорд Адмиралтейства, — стала, по крайней мере, исчезнувшим кошмаром».
Подготовив флот к военным действиям, Черчилль обратил свой ум и энергию, бившую ключом, на срочную подготовку страны к войне. Двадцать девятого июля он убедил Асквита разрешить отправку предупредительных телеграмм, которые были условным сигналом Военного министерства и Адмиралтейства о введении предварительного военного положения. Англия не могла объявить угрожающего положения, как Германия, или осадного положения, как Франция, чем фактически вводились законы военного времени, но предварительное военное положение считалось «гениальным изобретением… позволявшим принять определенные меры по приказу военного министра без ссылок на кабинет… в то время, когда была дорога каждая минута».
Время подгоняло не знающего покоя Черчилля, который, предвидя развал либерального правительства, решил искать поддержки у своей старой партии консерваторов. Коалиция была не по вкусу премьер-министру, стремившемуся вступить в войну, имея единое правительство. Семидесятишестилетний лорд Морли, по общему мнению, не остался бы в правительстве в случае войны. Не Морли, а куда более энергичный министр финансов Ллойд Джордж был той ключевой фигурой, потерю которого правительство не могло допустить как в силу его недюжинных административных способностей, так и из-за огромного влияния на избирателей. Обладая острым умом, честолюбием и увлекающим слушателей уэльсским красноречием, Ллойд Джордж больше склонялся к пацифистам, но мог неожиданно занять и другую позицию. Недавно он испытал ряд неудач, нанесших вред его популярности. Он наблюдал за подъемом нового соперника, претендовавшего на руководство партией, которого лорд Морли называл «этот великолепный кондотьер из Адмиралтейства». Он мог, по мнению некоторых своих коллег, достичь политических преимуществ, сыграв против Черчилля своей «мирной картой». В общем, Ллойд Джордж представлял собой неопределенную и опасную величину.
