- Вот что, Анатоль, расскажи-ка мне все, что произошло за последние дни, - обратился Пьер к Маньяну, когда они опять спустились в бар. - Думаю, теперь я знаю многое. Сам понимаешь, о чем мог рассказать Лешуа из "Электроника".
- Да? - удивленно поднял глаза Маньян. - Тогда мне действительно скрывать нечего. Я был против любого вмешательства с самого начала, и тогда, когда они посылали импульсы, и теперь, в последний раз. Я пытался объяснить, но шеф меня и слушать не хотел. Передача самосознания компьютеру... Дело это настолько необычное и новое, что никто еще в нем практически ничего не смыслит. С одной стороны, все вроде бы и просто. А с другой - еще никто из нас не знает, что в этом вопросе правильно, а что - нет, на что мы имеем право, а на что - не имеем.
Анатоль налил себе бокал пива и вылил его большими глотками. Ему было явно не по себе.
- Когда я вышел из кабинета. Наварра - ну, после того как было решено, это эту ужасную операцию они все-таки произведут, я был подавлен. Я прекрасно видел, что не только я, сотрудник, обслуживающий этот компьютер, но даже и Лешуа не одобряет решения Наварра. Но никто не смог заставить шефа отступиться.
Размышляя над всем этим, я и не заметил, как подошел к компьютеру.
"Ты что, Анатоль, сегодня невеселый?" - спросил он меня.
"Нет причин веселиться, - ответил я, - допрыгался ты, приятель. Решили стереть из твоей памяти все то, что будоражит тебя в последнее время", - с трудом выдавил я.
"Ты хочешь сказать, что это можно сделать? - удивился Кюфо, и мне показалось, что даже его стандартный голос выразил недоумение. - В технических возможностях я не сомневаюсь. Но разве имеет кто-либо на это право? Ведь я же все-таки человек".
"Что я могу сказать? Тебе, наверное, приходилось и раньше сталкиваться с тем, что вышестоящее начальство иногда делает то, на что с нашей тачки зрения, оно не имеет права".
Луи помолчал и неожиданно спросил: "Скажи, а за что меня ненавидит Наварр?"
"Это не ненависть, - попытался я объяснить ему. - Просто он хочет, чтобы у него здесь все было спокойно. А ты нарушаешь это спокойствие. И мне кажется, что одна из причин, по которой он хочет проделать с тобой все это, желание, чтобы ты не отвлекался от основной темы".
"Но что я могу поделать, если я всегда был таким, - попытался объяснить он мне, - шумливым, живым, веселым. Меня и раньше упрекали, говорили, что это недостойно ученого. Но тогда никто не посмел бы даже подумать о чем-то подобном..."
