Римляне были сыновьями Одиссея, а не Ахиллеса. Они подарили нам не искусство строительства или организации военных действий и даже не гражданское право. Они подарили нам лицемерие.
В конце концов, что может быть более римским, чем Троянский конь?
Я никогда не мечтал о тебе, ни разу. Я мечтал о том, где ты будешь играть свою роль, где мы будем покупать бакалею или где установим телефон. Но я никогда не мечтал о тебе.
* * *
…К яме слетелися души людей, распрощавшихся с жизнью.
Женщины, юноши, старцы, немало видавшие горя,
Нежные девушки, горе познавшие только впервые,
Множество павших в жестоких сраженьях мужей…
Все это множество мертвых слетелось на кровь отовсюду…
Одиссея 11:36
* * *
В конце концов, ты достигаешь той точки, в которой твой старый друг — тот, кто находится за пределами круга твоего влияния, занимается другим бизнесом или не занимается бизнесом вообще, может быть, это писатель или артист, — говорит тебе:
— Ты изменился, ты никогда раньше не был таким.
И ты отвечаешь:
— Да, я знаю, знаю.
Но ты не знаешь. Ты вспоминаешь и решаешь, что всегда был таким, только вот сейчас ты уже не так боишься.
Да, отчасти изменение это состоит в том, что ты просто слишком устал беспокоиться, тебе не хватает терпения беспокоиться о чьих-то нуждах, кроме своих собственных. Да, отчасти изменение это состоит в том, что ты веришь в самого себя и свое мнение гораздо больше, чем во чье-либо другое, потому что это, как-никак, привело тебя туда, где ты находишься сегодня.
Но главным образом, изменение состоит именно в том, что сейчас ты уже не так боишься. Тебе больше не надо беспокоиться о том, что подумает о тебе большинство людей, потому что теперь уже они беспокоятся о том, что ты о них подумаешь. Теперь у тебя так много денег и соответственно так много власти, что даже твои родители — и ничего они с этим поделать не могут — немного тебя боятся. Поэтому теперь большую часть времени ты можешь делать что хочешь и говорить что хочешь без боязни. Поэтому теперь большую часть времени тебе не надо прятаться. Власть не развратила тебя, она дала тебе свободу.
И ты задумываешься, то ли это, что имел в виду твой старый друг? Имел ли он в виду, что никогда не знал тебя таким, могли он иметь в виду, что никогда не знал, что ты все эти годы просто пытался держаться подальше от пожаров и мостов? Ты задумываешься, выглядит ли это для него так, будто ты изменился, потому что он никогда до сегодняшнего момента не знал, кем ты действительно был.
