– Ну-ка, посмотрим, сумеешь ты залезть на этот валун? По-моему, не сумеешь.
Давид припустил по мертвому лугу к валуну, похожему на барашка (забытого каким-то беспечным глетчером). Коньяк оказался дрянной, но службу свою сослужил. Он вспомнил вдруг летний день, когда он гулял по этому самому лугу с высокой черноволосой девушкой с полными губами и пушистыми руками, за которой он ухаживал прежде, чем встретиться с Ольгой.
– Да, вижу, вижу. Молодец. Теперь попробуй спуститься.
Спуститься Давид не сумел. Круг подошел к валуну и осторожно снял его. Это малое тело. Они посидели немного на гранитном барашке, глядя на бесконечный товарный состав, пыхтевший в полях на пути к приозерной станции. Тяжело прохлопала мимо ворона, шлепки ее крыльев делали это гниющее пастбище и гнетущее небо еще печальнее, чем они были на деле.
– Так ты ее потеряешь. Дай лучше мне, я ее в карман положу.
Пошли дальше. Давид полюбопытствовал, далеко ли осталось идти. Тут уже рядом. Прошли опушкой леса и свернули на грязный проселок, который привел их к их недолгому дому.
Перед коттеджем стояла тележка. Старая белая лошадь оглянулась на них через плечо. На ступеньках крыльца сидели рядком двое: крестьянин, что жил на холме, и его жена, прислуга Максимовых.
– А их нету, – сказал крестьянин.
– Надеюсь, они не отправились нас встречать, мы шли по другой дороге. Давид, зайди вымой руки.
– Да нет, – сказал крестьянин. – Их вовсе нету. Их увезли в полицейской машине.
Тут заголосила его жена. Она как раз спускалась с холма и увидала, как солдаты выводят пожилую чету. Она напугалась и ближе не подошла. А жалованье-то с октября не плачено. Она заберет все банки с вареньем, сказала она.
Круг вошел в дом. Стол, накрытый на четверых. Давид захотел получить игрушку, если, конечно, папа ее не потерял. На кухонном столе лежал кусок сырого мяса.
Круг сел. Крестьянин вошел следом, погладил щетинистый подбородок.
– Можете отвезти нас на станцию? – немного погодя спросил Круг.
– Неприятности могут выйти, – ответил крестьянин.
– Ну, бросьте, я заплачу вам больше, чем платила за все ваши услуги полиция.
– Вы же не полиция, стало, не имеете права меня подкупать, – ответил честный и щепетильный крестьянин.
– Значит, отказываетесь?
Крестьянин безмолвствовал.
– Ладно, – сказал Круг, вставая, – боюсь, мне придется настоять на своем. Мальчик устал, а я не собираюсь тащить и его, и чемодан.
– Ну так сколько? – спросил крестьянин.
Круг надел очки и открыл бумажник.
