– Однако давайте не забывать, что я – суровый делец и, стало быть, выше этих… излишних излияний. Верно, я хочу вас спасти, но я также хочу получить за спасение деньги. Вам придется выплатить мне две тысячи крун.
– Это не много, – сказал Круг.
– Во всяком случае, – сухо вымолвил Квист, – этого хватит заплатить храбрецам, провожающим через границу моих трепещущих клиентов.
Он поднялся, вытащил откуда-то ящик с турецкими папиросами, предложил одну Кругу (тот отказался), прикурил, тщательно разместил горящую спичку в морской перламутровой раковине, заменявшей пепельницу, так, чтобы спичка продолжала гореть. Концы ее скрючились, почернели.
– Прошу простить, – сказал он, – за то, что поддался порыву привязанности и экзальтации. Видите этот шрам?
Он показал изнанку ладони.
– Я получил его, – сказал он, – на поединке, в Венгрии, четыре года назад. Мы дрались на кавалерийских саблях. Несмотря на несколько ран, я все же сумел убить моего противника. Значительный был человек – блестящий ум, нежное сердце, но он имел несчастье в шутку отозваться о моей младшей сестре как о «cette petite Phryné qui se croit Ophélie». Бедняжка, видите ли, была романтична – пыталась утопиться в его плавательном бассейне.
Он покурил в молчании.
– И нет никакой возможности вытащить их оттуда? – спросил Круг.
– Откуда? А, понимаю. Нет. Моя организация иного типа. На нашем профессиональном жаргоне мы называемся fruntgenz [пограничные гуси], а не turmbrokhen [взломщики тюрем]. Стало быть, вы готовы заплатить мне, сколько я запрошу? Bene. А уцелела бы ваша готовность, потребуй я все ваши деньги?
– Определенно, – сказал Круг. – Любой иностранный университет возместил бы мне эти расходы.
Квист рассмеялся и с некоторой застенчивостью принялся выуживать комочек ваты из пузырька с какими-то таблетками.
– Знаете что? – сказал он с ужимкой. – Будь я agent provocateur (каковым, разумеется, я не являюсь), я сейчас сделал бы такой вывод: Мадамка (предположим, что такова ваша кличка в департаменте сыска) норовит покинуть страну, чего бы это ему ни стоило.
– И, видит Бог, вы были бы правы, – сказал Круг.
– Вам, кроме всего прочего, придется сделать мне лично особый подарок, – продолжал Квист. – Именно библиотеку вашу, ваши рукописи, каждый исписанный вами листок бумаги. Оставляя страну, вы должны быть голы, как червь дождевой.
– Отлично, – сказал Круг. – Я сберегу для вас содержимое моей мусорной корзины.
– Ну, – сказал Квист, – тогда, похоже, все.
