Она положила сумку и пакеты на кухонный буфет и спросила в направлении чулана:
– Что вы там ищете, Тимофей?
Он вышел оттуда с багровым лицом и диким взором, и она была потрясена, увидев, что его лицо все в неотертых слезах.
– Я, Джон, искал висок и умиральную воду, – сказал он трагически.
– Минеральной воды, кажется, нет, – ответила она со своей здравой англо-саксонской невозмутимостью. – Зато виски в столовой, в шкапчике, сколько угодно. Но, по-моему, нам теперь лучше выпить горячего чайку.
Он сделал русский жест со значением «оставим это».
– Нет, мне, в сущности, ничего не нужно, – сказал он и сел за кухонный стол с ужасным вздохом. Она присела рядом и раскрыла один из купленных журналов.
– А почему бы нам не посмотреть смешные картинки, Тимофей.
– Не нужно, Джон. Вы ведь знаете – я не отличаю, где тут реклама, а где не реклама.
– Вы просто отдыхайте, Тимофей, а я буду объяснять. Вот, посмотрите, – это мило, по-моему. Очень даже остроумно. Тут у нас имеются две идеи – «необитаемый остров» и «воображаемая девушка». Тимофей, ну посмотрите, пожалуйста, – он нехотя надел очки для чтения, – это вот необитаемый остров с одной-единственной пальмой, а это остатки разбитого плота, тут – моряк, потерпевший крушение, а это вот – кошка с корабля, которую он спас, ну а здесь, на камне…
– Невозможно, – сказал Пнин. – Такой маленький остров, а еще с пальмой, не может существовать в таком большом море.
– Пускай, но вот здесь он существует.
– Невозможная изоляция, – сказал Пнин.
– Да, но – Право, Тимофей, это нечестно. Вы ведь отлично знаете, что согласны с Лором в том, что мышление основано на компромиссе с логикой.
– С оговорками, – сказал Пнин. – Прежде всего, логика как таковая —
– Ну, хорошо, хорошо, этак мы совсем удалимся от нашей скромной забавы.
– Взгляните же на картинку. Вот, значит, моряк, а вот кошечка, и тут же довольно кислая русалка, а теперь посмотрите на эти облака над матросом и над кошкой.
– Взрыв атомной бомбы? – грустно сказал Пнин.
– Да нет же, совсем не то, нечто гораздо веселее. Видите ли, эти круглые облачки как бы проекции их мыслей. И вот мы наконец добрались до смешной пуанты. Матрос-то мечтает о русалке с ногами, а кошка воображает ее целиком рыбой.
– Лермонтов, – сказал Пнин, подымая два пальца, – всего в двух стихотворениях выразил о русалках все, что можно выразить. Я не в силах понимать американский юмор даже когда счастлив, и должен сказать —
Он снял очки дрожащими руками, локтем отпихнул журнал в сторону и, уронив голову на руку, разразился заглушенными рыданиями.
