Правильно, думаю я, нестоящие люди. Как бы я хотел быть там вместе с ними и включиться в обвинительную речь против тех, кто не умеет держать выпивку и не знаком с хорошими манерами. Но, подавшись вперед, чтобы лучше их слышать, я задеваю чей-то стакан, и он проливается на колени сидящей сбоку от меня секретарши.
— Черт! Крайне сожалею, — говорю я, доставая грязный носовой платок из кармана брюк.
Девушка настойчиво утверждает, что ничего страшного и она вытрет пролитое сама.
Во всяком случае, мне приходится принести ей новый коктейль.
Когда я возвращаюсь с ним, Брюер заявляет, что теперь моя очередь идти за сламмерами.
— Мог бы сказать раньше, я только что был у стойки.
Брюер шепчет что-то Руфусу и Эдварду, и они медленно кивают, глядя на меня.
Но это хорошо. За текилой теперь иду я, и это значит, что я не пропущу очередной раунд «все вдруг».
Мы все накрываем свои стаканы подставками под пиво и дважды крепко стучим донышками по столу. На третьем ударе мы одним ловким движением поднимаем стаканы ко рту, переворачиваем резким движением кисти и выплескиваем пенящееся содержимое себе в горло. Эта операция выполняется по-военному точно, и я еще раз чувствую себя частью единого целого.
— Так вкусно? — спрашивает девушка, коктейль которой я пролил.
— Пожалуй, — говорю я. — Хочешь попробовать?
— Лучше не нужно, — говорит она, — я уже достаточно пьяна.
Вдруг у меня возникает к ней интерес.
— Сигарету? — я предлагаю свою пачку «Консулата».
— Ментол, — говорит она. — От них не становятся бесплодными?
Все так говорят, и я всегда отвечаю одинаково:
— Ну, нужно же как-то снижать потенцию.
Она хихикает.
Будь я трезв, такая реакция опечалила бы меня.
Хорошенькая ли она? Трудно сказать, потому что ее лицо все время теряет фокус.
Я не знаю, о чем еще говорить с ней. Даже если бы знал, то промолчал бы, потому что это было бы нарушением этикета «Грома». Это мальчишеский вечер. Девушки нужны для украшения или чтобы производить на них впечатление, но общение с ними не рекомендуется.
Кроме того, Брюер делает важное объявление, детали которого я не могу разобрать, потому что девушка начинает задавать мне вопросы о том, в каком колледже я учусь и что читаю. Кажется, что-то относящееся к членству.
— Английском, — отвечаю я девушке. — Т-Дж., что он говорит?
— У нас будет «ночь длинных ножей».
— Заманчиво. Кого будем убивать? — спрашиваю я.
— Мне кажется, что тебя.
Я пытаюсь определить, шутит он или нет. Он выглядит серьезным. Но иногда он может прикидываться простачком, этот Т-Дж.
