— До свиданья, товарищ капитан.
— Как это — «до свиданья»? А совещание у Толкачёва?
— Вдруг у вас секреты, а я всё же человек сугубо штатский. Да и работа у меня своя, я не на Литейном тружусь, — попытался возразить Володя.
— Можешь понадобиться, — упёрся капитан.
— Я устал.
— А я, думаешь, нет?
— Вы зарплату за это получаете.
— Я намекну Толкачёву, он премию выпишет как внештатному сотруднику.
— Как сексоту? Ну уж нет!
Молча они прошли к кабинету подполковника — там уже собрались сотрудники, задействованные в операции.
— Ждать себя заставляете, — недовольно заметил Толкачёв.
«Ну вот, уже указывает на задержку, хотя я и не сотрудник». — Володя пристроился на стуле у двери.
Гнибеда доложил о ходе операции.
— Один снаряд есть. Должны быть ещё три, если умерший фигурант не соврал. Что по погибшему водителю? — Толкачёв был сосредоточен.
— По отпечаткам пальцев ни по одной базе данных он не проходит. Взяли кровь на генетическую экспертизу, после макияжа сделали фото, — доложил оперативник.
— Что с пассажиром?
— В госпитале, под охраной. Врачи собираются оперировать, черепно-мозговая травма. Исход под вопросом.
— По снаряду кто работает?
— Снаряд химический, VX-газ, предположительно со склада объекта Морадыковский. Пока ждём ответа из Минобороны.
На совещании оперативников ФСБ Володя присутствовал впервые и поразился, как же оно отличалось от больничных!
— Товарищ Соколов!
— Да. — Володя встал, как делали все оперативники.
— Выражаю вам благодарность за содействие следствию. У вас есть какие-нибудь зацепки, версии, как помочь следствию?
— Думаю, после операции, если объект останется жив, надо посидеть рядом, послушать, о чём он думает. Но это не скоро будет. Черепно-мозговая травма, наркоз, операция… Если не будет амнезии, полагаю — через неделю.
— Долго.
В ответ Володя только развёл руками. Это ещё хорошо, если через неделю, бывает, амнезия длится и полгода. Просто подполковник не в курсе.
— Хорошо, вы свободны. Как только с ним можно будет работать, мы вас пригласим. Спасибо.
Володя попрощался и вышел. В коридоре хмыкнул. Похоже, на Литейном с ним не собирались прощаться, хотя сам Володя желанием не горел: у него своя работа, у них — своя. Он реально помог, хотя и сам временами сомневался, получится ли. Всё-таки у него дар, пользоваться им нигде не учат, он иногда и сам не понимал, как это получается.
На выходе он предъявил пропуск, которым его снабдил капитан Гнибеда. Похоже, сам капитан понял, что эпопея с Володей надолго.
