— Все свободны, отдыхайте. А вам, Владимир, спасибо. Домой вас отвезут. И простите, что вечер вам испортили.
Полковник вышел, а Толкачёв приказал Гнибеде, стоявшему у двери:
— Отвези доктора домой.
— Есть!
Сам подполковник уселся за ноутбук — перечитать текст ещё раз.
Володю привезли домой, и Гнибеда, прощаясь, извинился:
— Ты, доктор, прости, вечер у тебя не удался. Но сам пойми — не для себя старался. Дело важное.
— Да чего уж теперь, до свиданья.
Володя поднялся в квартиру. Голова была тяжёлой, как будто сутки-двое не спал. Из-за перенапряжения? Он даже ежевечерний душ принимать не стал, поскольку был как выжатый лимон, а сразу улёгся спать.
Утром Володя проснулся ещё до звонка будильника. Пять минут постоял под душем, приготовил себе плотный завтрак из яичницы с ветчиной: ещё неизвестно, когда обедать придётся.
А когда вышел из подъезда, застыл как столб — на проезжей части стоял знакомый уже ему микроавтобус. Ночевали они здесь, что ли?
Володя подошёл, открыл дверцу, поздоровался.
Гнибеда выглядел сонным, позёвывал:
— Ждать себя заставляешь, доктор. Едем.
Перед входом в больницу прогуливался подполковник, и, когда подъехали, он демонстративно посмотрел на часы.
— Здравствуйте. Раньше смысла появляться в клинике нет, главврач приезжает точно. Я пока в отделение пройду.
Толкачёв поднялся вместе с ним и терпеливо подождал, пока Володя выслушает краткий доклад дежуранта, потом напишет заявление с просьбой предоставить ему один день отгула в счёт переработки.
Переработки в отделении были всегда — медицину планировать невозможно. Сколько раз такое было: только переоделся, собрался уходить — поступает экстренный пациент. Пока осмотрел, пока дождался результатов анализов, понял: срочно на стол, оперировать. И ладно, если операция заканчивалась через час-два, а ведь бывало, и четыре-пять часов за столом стоять приходилось. А потом наблюдать весь вечер и ночь, не ухудшится ли состояние? В оплату это зачастую не входило, казённый бюджет экономил деньги. Это только в газетах и по телевизору бодро рапортуют о повышении зарплат, на деле же картина другая. Но отгулы брать не возбранялось, чем Володя и хотел воспользоваться.
Написав заявление, он поднялся. Толкачёв — за ним.
В приёмной секретарша встала грудью:
— Главный врач занят! Ждите.
Толкачёв вытащил удостоверение, предъявил.
У секретарши округлились глаза: никогда раньше сотрудники ФСБ клинику не посещали.
— Я узнаю, — растерянно произнесла она и скрылась за двойной дверью.
