Много лет назад, когда они с Зебом Вансом, с Мэттом и членами подкомиссии по табаку ехали с этого аэродрома, кругом лежали поля, постепенно сменяющиеся грязными пригородами, шоссе было тогда двухрядным. С тех пор он много раз ездил этим же путем, но никогда не обращал внимания на то, как неуклонно обступают растресканную бетонную ленту, а теперь еще с асфальтовой полосой по одну сторону, всевозможные станции обслуживания, рестораны, дешевые гостиницы, магазины, прачечные, банки, кегельбаны, катки, лавки уцененных товаров, кафетерии, склады запчастей. И через каждые несколько сот футов ярко освещенное автомобильное кладбище, гирлянды электрических ламп беспощадно высвечивают жалких железных чудовищ, прикорнувших на гравии или асфальте. А в последнее время появились еще стоянки для «домов на колесах».
— Ладно бы еще, что все кругом меняется,— вздохнув, сказал Морган.— Плохо, что все так уродуется. Что мы сделали с нашим континентом, Мэтт? Вы думали об атом? Какой он был и во что мы ого превратили? Взгляните вон на то немыслимое неоновое пугало над каким-то паршивым киоском с мороженым! Зеленое, красное, мигает, дергается, выше сосны,— а ради чего? Ради какого-то киоска, который даже и не открыт сейчас, ради того, чтоб люди покупали ненужные им товары.
— Я хотел…— начал было Грант.
— И хуже всего то,— перебил его Морган, сознательно оттягивая разговор,— что ни один из этих сотен киосков вообще никому не нужен и дурацкие рекламы горят попусту. Натыкали их, вот они и торчат из земли, точно поганые грибы, и проку от них нет, одно уродство. А мы смотрим и миримся.
— Не миримся, а потворствуем,— сказал Грант.— Рич, знал ли Хант про меня и Кэти, тогда давно?
А, черт, подумал Морган. Этого только не хватало.
— По-моему, Мэтт, в последние годы он даже и знал бы, так не придал бы значения.
— В последние годы и знать было нечего. Не думал я, что должен буду вам это объяснять.
Почему, интересно, он этого не думал? — спросил себя Морган.
— А знал или не знал он что-то раньше, со мной он мало говорил про Кэти.— Невелика ложь, утешил себя Морган; собственно, это была не ложь, а истинная правда, что Хант мало говорил про Кэти.— Черт, ведь и мы с вами никогда об этом не говорили.
— По-моему, он знал, Рич. Он со мной тоже не говорил, и все же, по-моему, он знал. Но все равно, он но мог не знать, что я был предан ему, потому что верил в него и восхищался им. Это я знаю, Рич.— Грант затормозил перед светофором.— Вы не согласны?
