Разумеется, у Моргана — дух крепких гаванских сигар, оставленный репортерами, вновь подхлестнул его досаду — было довольно власти, чтобы принудить даже Кокрофта относиться к себе почтительно, но не в том было дело. Надо сказать, Кокрофт, как бы по праву, ниспосланному свыше, заставлял ждать всех, кроме самого президента, это — во-первых, а во-вторых, за редким исключением, он вообще не принимал журналистов, будь то сотрудники или конкуренты Моргана. И не столь уж был Морган честен и высоконравствен — слова эти вызывали в нем смутную тревогу, как отголоски старых методистских гимнов из времен его юности,— чтобы не использовать свою власть в личных целях; впрочем, дело было опять-таки не в том. Конечно же, как он не раз говорил на семинарских занятиях, он никогда намеренно не искажал факты в своих статьях; но он знал, как это было бы легко, с каким успехом полуправду можно было выдать за правду, поскольку правда в мире Моргана была понятием по меньшей мере растяжимым и, вероятно, неоднозначным; а если так, мог ли он быть вполне уверен в собственных ее истолкованиях? Но даже и не в этом заключалось дело; просто для Моргана главное было не придавать чрезмерного значения пронырам вроде Кокрофта и не слишком вникать в их махинации.
Кто-то — Годар или, быть может, Уэллес — медленно раздвинул вертикальные створки, и в проеме вместо вестибюля с уборщиком появилась Джейни у редакционного коммутатора. Морган вышел из лифта, встал в позу и произнес:
— Знают ли эти несчастные, с кем говорят?
Руки Джейни, как умирающие птицы, вспархивали и опускались на кнопки и переключатели.
— Сейчас их будем убивать или после? — сказала она, обращаясь к аппарату.
— Сейчас.
Морган и Джейни были страстные поклонники Лотты Ленья, что обнаружилось несколько лет назад ночью, когда они, пьяные, лежали вдвоем у нее дома, куда он, измученный частыми семейными неурядицами, бездумно забрел и застал Джейпи уже хмельной от джина и вожделения.
— Девочка, ты не соединишь меня с этим гадом из Белого дома?
— С Реем Биллингсом? Сию минуту.
Ей не требовалось объяснять, что он имеет в виду пресс-секретаря президента.
Джейни протянула ему узкий желтый листок.
— Просили передать.
Морган, наморща нос, взял листок. За долгие годы он не сумел преодолеть в себе неприязнь к телефону, вечно приносившему ему известия, без которых было куда спокойнее, и тянувшего из него по мелочам драгоценные силы души, хотя это было ни к чему и никогда не оправдывалось. Впрочем, жизнь редко считается с особенностями душевного склада.
