Энн позаботится о Ричи. В одном Энн отказать нельзя: о Ричи она всегда заботилась. Морган почувствовал, как слабеет наконец хватка асфальта, как, содрогаясь, бурно набирают силу моторы и пропеллеры яростно вгрызаются в зыбкую стихию дождя, тумана, тьмы, стихию, которой вверена теперь его жизнь. Он уперся взглядом в спинку переднего кресла. Поднимайте! Поднимайте ее!
— А где ж грудастая? — спросил Гласс.— Пора открывать бар.
— Похоже, при такой погоде девочкам и ремни остегнуть будет некогда,— сказал Френч.
Морган заставил себя вернуться к мыслям об Энн, хотя все уже было думано и передумано тысячу раз. Его в особенности тревожило то, что она так враждебно настроена; если б только она сумела примириться, принять все, как есть, в ее жизни и его, довольствоваться тем, что все-таки есть между ними, и не требовать большего. Но нет, непременно ей надо придираться, колоть его, выводить из равновесия при всякой возможности. Отчасти он это заслужил, что греха таить, но такое непримиримое ожесточение — это уж чересчур, она же знает, как он старался наладить отношения, и, во всяком случае, не он задумал уйти и кому-то другому.
Резкими толчками, рывками «Электра» набрала высоту, пошла ровнее, и Морган увидел, как погасла надпись «пристегните ремни». Опять пронесло, назло всему. Он расслабился и почувствовал, что весь взмок от пота. Когда-нибудь настанет расплата. Морган с облегчением отметил, что Френч, кажется, не обратил внимания на то, что с ним творилось. Впрочем, Френч был вообще не из тех, кто обращает внимание на то, что творится с другими.
— Да, я должен был сказать вам про Хинмена,— произнес Морган так, словно разговор не прерывался,— но у меня все мысли были заняты Андерсоном, и я как-то не подумал.
— Глупости, ничего вы мне не должны. Зато Рею Биллингсу я выложу все, что о нем думаю, дайте только добраться до телефона.
— Забавно, что так совпало,— сказал Морган.— В тот самый вечер, когда умирает Андерсон, на поверхность снова вылезает Хинмен, да с таким шумом и треском, какого еще не бывало.
— Для меня лично ничего забавного тут нет,— сказал Френч.
По проходу меж кресел мелкими шажками приближалась рыжая стюардесса.
— Вам не принести ли чего выпить?
Моргана восхитил ее деланный южный говорок — эта второразрядная авиалиния, не зная, чем заманить пассажиров, сделала традиционной приманкой мифических южных красоток. Он размышлял, сказать ли Френчу, что Биллингс ни о чем не проговорился. Если сказать, выйдет, будто Морган похваляется своей профессиональной хваткой, а если нет, Биллингса будут винить в том, чего он не заслужил. Все же, если Френч будет считать, что утечка информации совершилась намеренно, тщеславие его пострадает меньше, даже утвердит в нем чувство, что он жертва козней необоримого врага. Что ж, видно, придется пострадать Биллингсу.
