Мама с полными вёдрами шла по скользкой тропинке.
«Они думают, что у меня ничего не получится. Надо сделать вид, что я их не замечаю», — сказала себе мама и посмотрела на небо.
Как раз этого ей и не следовало делать, потому что, когда несёшь воду, надо глядеть под ноги, а не считать ворон в небе. Мама поскользнулась и во весь рост растянулась на тропинке. Одно ведро опрокинулось, зато второе только чуть-чуть расплескалось.
Мама полежала минутку не двигаясь. Но она не собиралась лежать тут весь день и попробовала подняться. Это оказалось не так-то просто. Одна нога никак её не слушалась. Было очень больно, и мама не могла встать.
Из дому выбежали дети. Мартин был в одном носке, другой он надеть не успел; Мадс был в майке и трусах; Мона — в ночной рубашке. Кто-то был в тапочках, кто-то босиком. За детьми бежала бабушка, так и не успев заколоть свою тонкую седую косичку.
— Нет! Нет! Нет! — закричала мама. — Сейчас же идите домой и оденьтесь как следует! Вы с ума сошли.
Но дети не хотели уходить. Они пытались помочь маме подняться и тянули её в разные стороны.
Самоварная Труба тоже выскочила из дому. Она подбежала к маме и начала лизать ей лицо. Первой опомнилась бабушка.
— Санки, быстрей! — крикнула она.
Мартин притащил из сарая санки; дети посадили на них маму и повезли к дому. Мартин и Марен помогли маме подняться на крыльцо. Наконец мама оказалась на кухне и опустилась на стул. Она до того волновалась, как бы дети не простудились, что почти забыла о своей больной ноге. Она командовала, как полководец:
— Разотритесь полотенцами! Наденьте сухие чулки! Ни слова, пока все не оденетесь!
— Но со мной-то ты можешь говорить, я ведь одета, — заметила бабушка.
— И с тобой не могу, ты ещё не причёсана. Заколи косу, а то зацепишься за что-нибудь!
Бабушке и детям пришлось молча привести себя в порядок. И надо сказать, что в этот день они справились с утренним туалетом необыкновенно быстро.
Когда все были готовы, они выстроились перед мамой. Младшие плакали, потому что мама упала и ушиблась; старшие стояли и думали, что же им теперь делать.
Мама была белая как снег. Нога у неё сильно распухла.
— Надо найти доктора, — прошептала Мона.
— Где его здесь найдёшь? — грустно сказал Мартин.
— Я знаю! — придумал Мадс. — Я на лыжах побегу в Тириллтопен к Уле-Александру. У них есть телефон, и его мама скажет, что надо делать!
— Беги! — скомандовала бабушка.
Дома у Уле-Александра все очень удивились, увидев Мадса в столь ранний час. Мадс так запыхался, что долго никто не мог разобрать ни слова. Но они сразу догадались, что случилось какое-то несчастье.
