– Ну что, Лизка! Вот теперь действительно уже все. Только не реви. Мать береги, – мысленно попрощался он с сестрой, вспомнив их расставание на перроне. У него защипало в глазах. – Этого еще не хватало, разнюнился, – рассердился Задира, и, стараясь взять себя в руки, стал расстегивать ослабевший ремень, чтоб затянуть его потуже на поясе. Из-под ремня выпал какой-то сверток и покатился по траве. Обстрелянный боец неполных двадцати лет, с чисто детским любопытством потянулся к загадочному свертку, развернул… и чуть не вскрикнул от неожиданности. Его ободранные в кровь, ноющие от боли пальцы сжимали пару новых кожаных перчаток.
– Лизкин подарок! Как я мог забыть о нем. Погоди, погоди… Как это она сказала на прощание:
– Сбережешь мой подарок, живым вернешься.
– Теперь вернусь, обязательно вернусь! – он с трудом натянул длинные до локтей перчатки на израненные руки и снова пополз к своим по чужой неласковой земле, которая уже не казалась ему такой жесткой.
Задиру подобрали утром наши танкисты и отправили в санбат. Он был настолько плох, что его как тяжелораненого перевели в прифронтовой госпиталь.
– Что делать с новеньким? Живого места на парне нет, – сокрушалась медсестра.
– Ему мешать не надо, – сказал военврач. – Лучшее лекарство – полный покой. Такие либо сами выкарабкиваются с того света, либо…
Хирург отвернулся, махнув рукой. Спустя сутки он спросил у дежурной санитарки:
– Пришел в себя мальчишка-десантник?
– Пришел. Лизуху какую-то все вспоминает.
– Лизуху? Ну, значит, жить будет, – уверенно сказал врач и не ошибся в прогнозе. Задира пошел на поправку, и ему даже разрешили прогулки на свежем воздухе. Пошатываясь от слабости, он с трудом передвигался по двору госпиталя, часто присаживаясь на скамью, чтобы передохнуть. Однажды к нему подсел разбитной солдатик средних лет с гипсовой повязкой на руке и, добродушно улыбаясь, спросил:
– Ты откуда, герой, к нам прибыл? Все сестрички заглядываются на такого удальца.
– С курорта европейского… приполз, – хрипло сказал Задира.
– Оно и видно. Вон ты почернел весь. Жарковато пришлось на курорте-то?
– Жарковато, – чуть слышно ответил удалец и, вспомнив своих погибших товарищей, отвернулся, чтобы скрыть слезы.
– Эх, парень, молод ты еще на таких курортах загорать, – с отцовской жалостью глядя на плачущего героя, вздохнув, сказал солдат.
День Победы Задира встретил в госпитале. За участие в Балатонской операции его представили к ордену Красного Знамени и присвоили ему звание офицера.
