– Вы совсем одна? Кто-нибудь из родных у вас остался? Где они?
– Старшие братья в армии, я о них ничего не знаю. А мать и младший «задира», – по грустному лицу девушки скользнула улыбка, – далеко, на Урале. К ним и еду.
– На Урале… далековато.
Григорий не спускал с попутчицы глаз.
– Мне бы только до Москвы добраться, до площади трех вокзалов, – не очень уверенно проговорила Лиза.
– Доберетесь. Москву не сдадим. Устоит Белокаменная, – спокойно и твердо сказал моряк.
– Устоит, – повторила про себя девушка, уже ничуть не сомневаясь в этом.
Утром они расстались. Их дороги разошлись навсегда. Лиза с большим трудом, но все же добралась до маленького уральского городка, что на реке Чусовой, где ее заждались мать и младший брат, и прожила в эвакуации почти три года. Ее попутчик, черноморский моряк Григорий, навечно остался в полях под Москвой. А Белокаменная устояла. Устояла Россия.
Спустя годы Лиза, будучи уже замужней женщиной, вспоминая молодость, с грустью думала, что та короткая встреча осенью 41-го года в вагоне военного эшелона и была ее судьбой, так и не состоявшейся, как у многих ее сверстниц, из-за войны.
В эвакуации
Приехав на Урал, Лиза пошла работать в детский дом воспитательницей и получила рабочую карточку – восемьсот граммов хлеба. По тем временам это было целое богатство. Круглосуточная работа врачей, медсестер, воспитателей по спасению детей-сирот от войны приравнивалась тогда к труду сталевара, льющего дульную сталь для фронта. Да и вряд ли эта работа была легче. Смоленские, ленинградские, московские девчонки и мальчишки, не помнящие подчас ни своего имени, ни фамилии, не хотели признавать законов военного времени и настойчиво требовали маму и папу. Лиза догадалась, как успокоить эти маленькие тоскующие сердечки и вернуть улыбки на испуганные лица детей. Она купила на почте недорогие открытки, подписала их красивым учительским почерком и раздала каждому из малышей, сказав, что это привет от мамы. Как загорались глаза ребятишек, когда они прижимали к груди простенькие почтовые карточки, целовали их, гладили, просили воспитательницу еще и еще раз перечитать мамино послание. А ночью, спрятав драгоценный подарок под подушку, осиротевшие дети впервые за время войны засыпали без слез и счастливо улыбались во сне, совсем как в мирное время.
А война продолжалась. Редеющий строй бойцов год за годом пополнялся все новыми безусыми солдатами. Пришел черед и младшенького Задиры. Мать, узнав, что у нее забирают последнего сына, только всплеснула руками и долго не могла вымолвить ни слова. Сестра помчалась в военкомат. Она так растерялась, что от волнения говорила бессвязно, голос ее дрожал:
