Полковник, имя которого я тут же забыл (Рустам Ильдусович или Марат Ахметович, что-то распространенное, в общем) – кудрявый, усатый и безумно энергичный брюнет – ждал меня чуть ли не с распростертыми объятьями за самой обшарпанной дверью без номера. Полкан убалтывал меня полчаса, очень разнообразно и квалифицированно (Ильдар молча сидел в сторонке на строительном топчанчике), и я, быть может, согласился бы с каким-нибудь из его предложений – у нас в это время совсем с деньгами было худо, – если бы живо не представил себе, как гэбэшники после очередной смены начальства или просто из оперативной необходимости в один прекрасный момент обнародуют мою расписку о получении денег, или еще какое заявление – и как я буду тщетно доказывать всему миру, что не стукач и не верблюд.
Полковник отстал только после того, как я утомился виртуозными петлями и иносказаниями, и на сетования по поводу того, что вот я оказываюсь допущенным к секретной информации, а они, значит, не имеют никакой гарантии того, что я эту информацию не разболтаю – так вот, на сетования я снова ответил предложением в таком случае прекратить наши контакты, чтобы подобных опасений впредь не возникало. Тут сиротское выражение с лица полковника как водой смыло, он рассмеялся и сказал, что, честно говоря, не верил Ильдару Саматовичу, жаловавшемуся на упрямство столь юного журналиста, но теперь, убедился сам – и зауважал меня еще сильнее, чем уважал раньше, в заочном, так сказать, порядке. «Ах ты сволочь», добродушно подумал я, засмеялся в ответ и поинтересовался, остается ли в силе договоренность об обмене информацией. Полковник заверил, что да.
Сильного-то обмена не происходило, мы с Ильдаром не особенно досаждали друг другу – тем более, что вскоре он прекратил визиты в редакцию, а вместо него регулярными допросами нашего компьютера занялась какая-то тетка, объяснившая гильфановское манкирование прежними обязанностями тем, что не барское это дело. Забегал он редко, но метко – прямо в мой кабинет, и каждый раз с бледным листочком.
Каждый декабрь надо было определять основные политические и экономические опасности наступающего года. Кроме того, примерно раз-два в год майор (с позапрошлого года подполковник) просил меня выдать свою точку зрения на отдельные проблемы: то опасности падения уровня жизни, то безработицы, а то и способов борьбы с коррупцией.
А я где-то раз в квартал, наткнувшись на полное отсутствие данных по поводу какого-нибудь ареста или загадочного обнаружения бомбы, звонил Ильдару – и, надо отдать ему должное (попробуй не отдай), получал либо исчерпывающий ответ, либо авторитетное подтверждение того, что КГБ здесь точно не при чем.
