Жизнь Сергия прошла стремительно, плодотворно, и путь ее удивительно был прям и походил на несущуюся во времени стрелу, пущенную чьей-то невидимой, но мудрой рукой. Прямой путь не значит путь легкий. На нем было столько предвиденных и непредвиденных трудностей и тяжелого труда, что хватило бы на целую братию не одного монастыря. Влияние этого человека на многие стороны русской жизни было длительным и прочным. Культурная, духовная и политическая его деятельность отличалась качествами устойчивости и составила целую неповторимую эпоху в истории России. Церковью он был причислен к лику святых, преподобных. Монастырь, им основанный, играл на протяжении ряда веков крупную историческую роль. Дмитрий Донской незадолго до Куликовской битвы получил в нем от Сергия наставления и благословение. Позже монастырь встал неприступной крепостью на пути поляков. Его стены спасли жизнь русского царя-строителя Петра I. Трудясь на благо России, Сергий Радонежский прозревал будущее. Он закладывал крупные, хорошо обработанные камни в основание этого будущего, и каждый из этих камней потом станет краеугольным в каких-то очень важных событиях. Его точное историческое предвидение походило бы на необъяснимое чудо, если бы за ним не стояли знание и аналитическая одаренность, сочетавшиеся с творчеством его духа. В 1919 году священник и ученый П.А. Флоренский писал: «Вглядываясь в русскую историю, в самую ткань русской культуры, мы не найдем ни одной нити, которая не приводила бы к этому первоузлу: нравственная идея, государственность, живопись, зодчество, литература, русская школа, русская наука — все эти линии русской культуры сходятся к Преподобному»[21]. И если непредубежденно проследить жизнь Сергия, мы поймем, что в этом высказывании нет переоценки. С годами в нем росла и укреплялась та высокая нравственная сила, которая отличала Сергия от многих и которую он прививал монастырской братии.
Несмотря на глухое место, где стояла келья Сергия, слух о нем распространился широко, и к нему стали стекаться те, кто искал в то смутное и тревожное время покоя души и сопричастности духовному. Сергий принимал всех душевно обремененных. Он не требовал от них денежных вкладов или иных гарантий их материального состояния. Это придет в монастырскую жизнь позже, когда Сергия уже не будет, а нравственные основы монашества, с таким трудом им установленные, будут порушены. В монастырях начнут «мягко спать и сладко есть». И это будет так не похоже на то, за что ратовал и боролся Сергий.
