— Город называется, — недовольно пробурчал он, — не знают даже, что такое дольмены. И чему их учат в школах…
На этом кончилась моя дольменная эпопея в Тамилнаде.
И когда господин Кришнан уже на керальской территории Вайнада сказал: «Ой! Их там видимо-невидимо», — я просто ему не поверила.
— Послушайте, — осторожно начала я. — Я имею в виду дольмены.
― Ну да, дольмены, — легкомысленно заявил господин Кришнан. — А что же еще? Там, где живут панья, их сколько угодно.
«Чем черт не шутит», — подумала я, глядя на Кришнана.
И вот мы идем по лесу, который примыкает все к той же горе Спящая богиня. Сам лес какой-то особенный. Он светлый и прозрачный. В нем нет мрачных сырых мест, нет пугающих своей неизвестностью густых непроходимых зарослей. Тиковые деревья высоко подняли на своих стройных стволах прозрачные кроны. Внизу под ними редкие колонии сухого кустарника. Тропа прихотливо вьется по лесу. То подходит к горе, то снова отступает от нее. Но вот что-то в лесу неуловимо меняется. Появляется несоответствующая всему правильность. И правильность эта на земле. Я делаю шаг в сторону от тропы и вижу прямоугольник, образованный четырьмя каменными плитами, выступающими над землей.
― Есть! — торжествующе кричит господин Кришнан. — Ну что это? — спрашивает он меня, хитро прищурив глаза.
― Дольмен, — несколько растерянно отвечаю я. — Или, вернее, дольменоидный кист, как говорят ученые. Дольмен, утопленный в землю.
Размер дольмена 1×2 метра. Он забит землей и густой травой. Рядом лежит плоская плита, покрывавшая его. Кто сдвинул плиту, я не знаю. Через несколько шагов мы обнаруживаем еще одно погребение. Его пытались, видимо, раскопать. Верхняя плита сдвинута в сторону. Внутренняя камера наполовину засыпана землей. Плиты камеры аккуратно пригнаны одна к другой. Я внимательно осматриваю камеру. На ее стенках отсутствует круглое отверстие, которое часто встречается в надземных дольменах. Я делаю еще несколько шагов и обнаруживаю непотревоженное погребение. Верхняя плита лежит на месте. Рядом другая, потом третья. Теперь мне весь лес кажется огромной мостовой, вымощенной плоскими плитами древних погребений. «Мостовая» уходит вдаль, к горе, откуда, наверно, и спускали эти гранитные плиты. Я иду по этим плитам и еще не совсем верю в свою удачу. Но «верю или не верю» — это область эмоций. А от меня сейчас требуется иное. Я должна определить типы погребений, густо усеивающие этот удивительный лес.
