Рак по праву считается деликатесом: в его клешнях и хвосте, под слоем хитина, находятся довольно большие куски удивительно нежного, ароматного мяса. Скоро вокруг каждого из нас выросло по впечатляющей горе пустых панцирей. А сожрали мы всего лишь половину сумки.
После мы с Македоном отправились спать на сеновал, приказав тунеядцам наловить лягушек. Уходя, мы заметили, как «миколог» Ничко делит мухомор.
— Володенька, по четверти шляпки нам хватит, — страстно шептал он Завгороднему на ухо и обнимал того за плечи.
— Какие вы нежные друг с другом, так ведь и до греха недалеко. Как там у викингов с однополой любовью дело обстояло? — спросили мы с Македоном.
Ничко махнул на нас рукой, идите, мол, не мешайте. Володя загадочно улыбался.
Рухнули мы с Урмацем в сено и моментально заснули. Через несколько секунд, как мне показалось, Македон уже тряс меня за плечо.
— Сколько время? — я находился в прострации.
— Вставай скорее, уже пять вечера, — Македон был взбудоражен и нетерпелив.
— Что за спешка-то?
Македон вкратце описал ситуацию. Он, оказывается, давно уже проснулся и детально ознакомился с деревней Ухошино. Ему попалось несколько заброшенных домов, и он обследовал их внутреннее содержание. Там он обнаружил несколько самоваров и массу старинной утвари. Я подскочил как ошпаренный.
— Пойдем посмотрим! — заорал я.
— Ну, так я тебя уже полчаса разбудить не могу.
Мы покинули сеновал и пошли к интересующим нас домам. В первом же ветхом строении мы поняли, что тут действительно есть, чем поживиться, в этой деревне — Клондайк!
— Саня, подельникам нашим ничего говорить нельзя, — прошептал я Македону.
— Это совершенно исключено! — согласился он.
— Нам надо всем вместе отсюда уехать, как можно скорее. А потом мы вернемся вдвоем и выгребем все ценное, — такой возник у меня план.
— Как вывозить-то будем? — беспокоился Македон.
— Сделаем плот и сплавимся по реке до Старой Русы.
— Это сколько же нам плыть?
— Семьдесят километров, а там сядем на автобус — и мы в Питере.
— Ближайший самолет отсюда вылетает завтра в полдень, — сообщил Македон.
— Ну, вот на нем и улетим.
Пора было возвращаться в лагерь. Там мы застали совершенно трезвых Завгороднего и Ничко, сидящих у костра. Раков, наловленных ночью, они почти всех сожрали. Лягушек, правда, наловили, чем сильно удивили нас с Македоном. Мы с Урмацем выпили простокваши, в которую превратилось вчерашнее молоко, и стали готовиться к ночной охоте. Поменяли в рачевнях наживку, благо лягушек было с избытком. Когда стемнело, ловушки пошли проверять все вместе, вчетвером. Когда вытащили первых раков, восторгу Ничко не было предела. Он очень пожалел, что прошлой ночью не принимал участия в охоте.
