— Саня, это ведь последняя бутылка была, — обреченно заметил Володя.
— Ну и слава Богу, будем вести здоровый образ жизни, пейте молоко, оно намного полезнее.
После второго стакана дедок оживился и стал намного разговорчивее.
— Первым делом лягух на лугу наловите, да шкуру не забудьте с них содрать. Рак — он на светлое лучше идет.
— Дед, а правда, что по тысяче штук за ночь ловят?
— Всяко бывает, но ведра два точно возьмете, — обнадежил туземец.
— А змеи тут есть? — задал я чрезвычайно интересующий меня вопрос.
— Змеи-то? Есть! А как же… Полно змей. Гадюки.
— А если укусит, что делать?
— В Борках бабка живет. К ней идтить надо. Заговаривает она.
— Где Барки-то эти?
— Километра три отсюдова, вниз по реке.
Дед, видимо, посчитал, что два стакана водки, которые ему налили, он уже отработал, дав нам всю эту информацию, и отправился домой. Опохмеленный и вернувшийся к жизни.
Сели мы завтракать. Молоко теплое еще, парное. Хлеб свежий, дымком пахнет. Овощи без нитратов, экологически чистые.
— Вкусная здоровая пища! — оценил Македон деревенскую снедь.
— Не вставляет только эта пища. Водку общаковую разбазарил, теперь о диете рассуждает, — ворчал недовольный Завгородний.
— Мы не пить сюда приехали, пошли работать, — встал я на защиту Македона.
Взяли мы каждый по полиэтиленовому мешку и разбрелись в разные стороны. Ловить лягушек. На лугу их было немеряно — квакали и шуршали в траве. Хватаешь ее, берешь за задние лапы, головой об камень — и в мешок. Через час возвратился к сеновалу, который служил нам временно лагерем. Там уже Македон с Вовой сидят, курят. У каждого из нас штук по двадцать лягух поймано. Хватит на ночь.
— Пойдем, Саня, палок для рачевен нарубим, — предложил я Македону.
Взяли топор, пошли в лес. Володя остался дремать на солнце. Вырубили мы с Македоном десяток двухметровых палок, перекурили. Идем обратно, вдруг видим — Ничко на опушке ползает по земле, выискивает что-то и складывает в консервную банку. На лягушек не похоже. Подошли к нему, смотрим — у Коли полная банка маленьких грибочков, поганок. Ножки у них тоньше спички, шляпки конусовидные.
— Что ты, Николай, обезумел? Зачем ты говна этого набрал? Эти грибы не едят.
— Да, их не едят. Ими закидываются. Шестьдесят штук — и наступает нирвана. Это грибы — галлюциногены, псилоциды! — Ничко выглядел абсолютно счастливым человеком.
— Откуда такая информация? — поразились мы с Македоном.
— Я, в отличие от вас, занимаюсь самообразованием, читаю современную литературу.
