— Я надеюсь, что это пятно отстирается, а то я привезла не слишком много одежды.
— Я сотворю кое-какой фокус, чтобы отстирать это пятно, как только мы вернемся домой.
Она отходит назад и осматривает меня с головы до ног.
— Ты так похожа на свою мать. Скажи же, Куинн?
Я посмотрела на кузину, одетую в пару обрезанных шорт и чёрную майку. Куинн всегда была той, кого я считала самым красивым человеком в нашей семье. Мы ровесницы, но мне сложновато конкурировать с её великолепными каштановыми волосами и длиннющими ногами. Она прекрасна, и все люди вокруг неё это замечают. Но она не зациклена на себе, и это заставляет меня любить её ещё больше. Куинн более приземленная, как и я.
Сестра улыбается и заключает меня в объятия.
— Я так рада, что ты здесь, Анна. Мы будем отжигать этим летом.
— Да-да, девушки ... но будьте благоразумны, — предупреждает тётя Ди, — твой отец на взводе. Он - последний человек на земле, которого я хочу терпеть.
Куинн отступает.
— Как прошло это утро?
Позволив глазам заметаться туда и обратно между тётей и сестрой, я нахмурилась. Они знают, как плохо мне было. Мы всё время общались, и Куинн мне, как родная. Если бы не их поддержка, мне бы не хватило смелости уехать.
— Было ужасно. Я уверена, что он всё ещё разрывает мой телефон сообщениями о том, какую огромную ошибку я совершаю.
Тётя Ди качает головой.
— Здесь твой отец и я расходимся во мнениях, Анна. Выходить замуж за мужчину, которого ты не любишь, только потому, что так хочет твоя семья — вот самая огромная ошибка. Он должен желать тебе счастья, а не печали.
Я киваю.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что разрешила мне пожить у тебя.
Она обхватила мое лицо.
— Перестань, милая. Я бы никогда не поступила так жестоко с Куинн, и надеюсь, твой отец поймет, что поступил неправильно.
Эмоции бушевали в моей груди, заставляя меня почти взорваться, когда я с ними боролась. Я не хочу расплакаться прямо здесь, в аэропорту. Тяжело сглотнув, я прошептала все, что смогла:
— Я тоже надеюсь.
Лицо тёти захлестывает жалость.
— Ооох, иди сюда. Давай отвезем тебя домой, хорошо?
Одинокая слеза скользит по моей щеке. До этого момента я не понимала, насколько серьёзно всё это. Впервые в моей жизни неизвестность смотрит мне в лицо, и я одновременно боюсь до смерти и радуюсь. Никогда не чувствовала эту свободу — жизнь.
Куинн берет один из моих чемоданов и загружает его в багажник Приуса её мамы.
— Не могу поверить, что ты поместила все вещи в две сумки. Я и в десять чемоданов не поместила бы только одну свою обувь.
